Ангел для сестры

— Все в порядке. Я здорова. И проживу долго-долго. — Я передаю ему горшок и извиняюсь; он кивает и протягивает мне вынутый из кармана платок. — Я думала, Джесс сможет спасти ее. Я хотела, чтобы это был Джесс.

— Мы все этого хотели, — отвечает доктор Чанс. — Послушайте, двадцать лет назад выживало гораздо меньше людей. И я знал много семей, в которых один из детей оказывался неподходящим донором, а второй годился.

«У нас только эти двое», — собираюсь ответить я, а потом понимаю, что доктор Чанс говорит о семье, которой у меня еще нет, о детях, которых я не собиралась заводить. Я поворачиваюсь к нему с вопросом на губах.

— Брайан будет волноваться, куда мы пропали. — Доктор поворачивается к кабинету с горшком в руке и спрашивает, как бы между прочим: — Какое растение труднее всего загубить?

Так легко предположить, что если ваш мир замер в абсолютной неподвижности, то же произошло и со всеми людьми. Однако сборщик мусора забрал наш и оставил на обычном месте пустые баки. Под косяк входной двери засунут счет за доставку газа. На тумбе в прихожей — аккуратная стопка пришедшей за неделю почты. Удивительно, но жизнь продолжается.

Кейт отпустили домой через неделю после госпитализации для проведения первого курса химиотерапии. Катетер так и торчит из ее груди, выпирая из-под блузки. Медсестры поговорили со мной на прощание, чтобы вселить бодрость, и дали длинный список инструкций, которые следует выполнять: в каких случаях нужно, а в каких нет вызывать «скорую помощь»; когда нас ждут для очередного курса химиотерапии; какие предосторожности необходимо соблюдать, пока у Кейт снижен иммунитет.

В шесть утра на следующий день дверь в нашу спальню открывается. Кейт на цыпочках крадется к кровати, хотя мы с мужем сразу проснулись.

— Что случилась, милая? — спрашивает Брайан.

Она не отвечает, поднимает руку и проводит пальцами по волосам. Они отваливаются толстыми пучками и снежной поземкой падают на пол.

— Все, — заявляет Кейт за ужином через несколько дней.

Ее тарелка полна; она не притронулась ни к фасоли, ни к мясу. Пританцовывая, девочка отправляется в детскую играть.

— Я тоже. — Джесс отодвигается от стола. — Можно мне идти?

Брайан накалывает еду на вилку и отвечает:

— Нет, пока ты не съешь все зеленое.

— Ненавижу фасоль.

— Она от тебя тоже не в восторге.

Джесс глядит на тарелку Кейт:

— Пусть она тоже доест. Это нечестно.

Брайан кладет вилку на стол.

— Нечестно? — тихо произносит он. — Ты хочешь, чтобы все было по-честному? Хорошо, Джесс. В следующий раз, когда у Кейт будут брать на анализ костный мозг, мы, так и быть, разрешим тебе тоже пройти эту процедуру. Когда будем промывать ей катетер, постараемся придумать для тебя что-нибудь не менее болезненное. А в следующий раз, когда она поедет на химиотерапию…

— Брайан! — прерываю его я.

Он останавливается так же резко, как начал, и трясущейся рукой проводит по глазам. Потом его взгляд останавливается на сыне, забившемся под мой локоть.

— Я… прости меня, Джесс. Я не… — Но фраза остается недосказанной, и Брайан выходит из кухни.

Мы долго сидим в тишине. Потом Джесс поворачивается ко мне:

— Папа тоже заболел?

Я напряженно думаю, прежде чем ответить:

— С нами все будет хорошо.

Через неделю после возвращения домой посреди ночи нас будит какой-то грохот. Мы с Брайаном наперегонки бежим в комнату Кейт. Малышка лежит в кровати и так сильно дрожит, что из-за этого с тумбочки слетела лампа.

— Она вся пылает, — говорю я Брайану, щупая лоб дочери.

При выписке из больницы я про себя задавалась вопросом: как буду решать, вызывать или нет врача, если у Кейт появятся какие-нибудь странные симптомы? Сейчас я смотрю на нее и не могу поверить: неужели я могла быть настолько глупой, чтобы сомневаться, смогу ли мгновенно определить, как выглядит больной ребенок!

— Мы едем в больницу, — заявляю я, хотя Брайан уже завернул Кейт в одеяло и вынимает ее из кроватки. Мы сажаем девочку в машину, заводим мотор и только тут вспоминаем, что не можем оставить Джесса дома одного.

— Ты поедешь с ней, — говорит Брайан, прочитав мои мысли. — А я останусь здесь. — Но он не сводит глаз с Кейт.

Через несколько минут мы уже едем к больнице. Джесс, на заднем сиденье рядом с сестрой, спрашивает, зачем мы встали, если солнце еще не взошло.

В больнице Джесс спит в гнезде из наших курток. Мы с Брайаном следим, как врачи, будто пчелы над цветущим лугом, вьются над дрожащим в лихорадке тельцем Кейт, высасывая из нее что нужно. У малышки берут анализы на все инфекции и делают спинномозговую пункцию, чтобы определить причину и исключить менингит. Радиолог доставляет переносной рентгеновский аппарат — нужно сделать снимок груди и проверить, не проникло ли воспаление в легкие.

Врач кладет руку мне на плечо:

— Миссис Фицджеральд, проблема с сердцем Кейт.