Ангел для сестры

— Спроси свою мать. Спроси Джулию. Каждый раз, как я появляюсь, кто-нибудь сообщает мне, что ты больше не хочешь проходить через все это. — Я смотрю на подлокотник, где лежит рука Анны — фиолетовый лак с блестками, ногти обкусаны до мяса. — Если ты рассчитываешь, что суд отнесется к тебе как к взрослому человеку, надо начать вести себя соответственно. Я смогу бороться за тебя, Анна, но только в том случае, если ты докажешь всем, что способна сама за себя постоять, когда меня не будет рядом.

Я снова выруливаю на дорогу и искоса смотрю на девочку. Она сидит, засунув руки между бедрами, взгляд упрямо устремлен вперед.

— Мы почти у твоего дома, — сухо говорю я. — Можешь выйти и хорошенько хлопнуть дверью перед моим носом.

— Мы не поедем ко мне домой. Мне нужно попасть на пожарную станцию. Мы с отцом пока живем там.

— Мне почудилось или я не для этого провел вчера пару часов в суде по семейным делам, отстаивая примерно такое предложение? К тому же ты, кажется, сказала Джулии, что не желаешь разлучаться со своей матерью? Вот именно об этом я и говорю, Анна, — завершаю я, ударяя рукой по рулю. — Чего ты, черт возьми, хочешь на самом деле?!

Она хмыкает, и это предвещает бурю.

— Вы спрашиваете, чего я хочу? Мне надело быть морской свинкой. Надоело, что меня никто не спрашивает, как я ко всему этому отношусь. Мне надоело, но меня никогда не будет достаточно сильно воротить от этой гребаной семейки. — Она на ходу открывает дверь и мчится к пожарной станции, до которой еще несколько сотен футов.

Ну что же… Где-то в глубинах существа моей юной клиентки коренится способность заставлять людей себя слушать. Это означает, что на суде она будет отвечать лучше, чем я думал.

А после этой мысли является другая: Анна, может, и даст показания, но то, что она сказала, делает ее несимпатичной. Показывает ее незрелость. Иными словами, снижает вероятность того, что судья вынесет решение в ее пользу.

Брайан

Огонь и надежда связаны, не забывайте. Греки выразили это так: Зевс поручил Прометею и Эпиметею создать жизнь на земле. Эпиметей сотворил животных, раздав бонусы вроде быстроты, силы, меха и крыльев. К тому моменту, когда Прометей взялся за человека, все лучшие качества были распределены. Он сделал людей прямоходящими и дал им огонь.

Разгневанный Зевс отнял у людей огонь. Но Прометей увидел, что сотворенные им существа, его радость и гордость, дрожат от холода и не способны приготовить себе еду. Он зажег факел от солнца и принес его людям. В наказание за это Зевс приковал Прометея цепями к скале, где орел питался его печенью. Чтобы наказать человека, Зевс создал первую женщину — Пандору — и одарил ее шкатулкой, которую запретил открывать.

Пандора не совладала с любопытством и однажды открыла чудесную шкатулку. Оттуда вышли болезни, бедность и несчастья. Ей удалось закрыть крышку, пока из нее не ускользнула надежда. Это единственное оружие, которое осталось у нас, чтобы бороться с остальными напастями.

Спросите любого пожарного, он подтвердит, что это правда.

— Поднимайтесь, — говорю я Кэмпбеллу Александеру, который привез Анну. — Есть свежий кофе. — Адвокат идет за мной по лестнице, его немецкая овчарка не отстает, а я наливаю две чашки. — Для чего эта собака?

— Привлекать девчонок, — отвечает гость. — Есть молоко?

Передаю ему вынутую из холодильника картонную коробку, потом сажусь со своей чашкой. Здесь наверху тихо; все ребята внизу, моют машины и занимаются обычными, повседневными делами.

— Итак, — Кэмпбелл делает глоток кофе, — Анна говорит, вы оба съехали из дома.

— Да. Я так и думал, что вы об этом спросите.

— Вы понимаете, что ваша жена — адвокат стороны ответчиков, — осторожно продолжает Александер.

Я встречаюсь с ним взглядом:

— Видимо, вы хотите спросить, понимаю ли я, что не должен сидеть тут и разговаривать с вами.

— Это составляет проблему только в том случае, если жена по-прежнему остается вашим представителем.

— Я не просил Сару представлять мои интересы.

— Не уверен, что она осознает это, — хмурится адвокат.

— Слушайте, со всем к вам уважением, это может показаться каким-то невероятно важным делом, и оно, конечно, важное, но у нас есть и другое невероятно важное дело, которое происходит параллельно. Нашу старшую дочь положили в больницу… ну и Сара воюет на двух фронтах.

— Я знаю. И очень сочувствую Кейт, мистер Фицджеральд.

— Зовите меня Брайан. — Я обхватываю руками кружку. — И мне хотелось бы поговорить с вами… без Сары.

Он откидывается на спинку складного стула:

— Может, поговорим сейчас?

Время неподходящее, но для этого разговора подходящий момент не наступит никогда.

— Ладно. — Я делаю глубокий вдох. — Я думаю, Анна права.

Сперва я не понимаю, слышал ли меня Александер, потом он спрашивает:

— Вы хотите заявить об этом на суде?

— Думаю, я должен это сделать, — отвечаю я, глядя на свой кофе.

Утром, когда мы примчались на вызов по «скорой», парень уже затащил свою девушку под душ. Она сидела в поддоне, расставив ноги по бокам от слива, полностью одетая. Волосы налипли на лицо, но тем не менее я сразу понял, что она без сознания.