Ангел для сестры

Паули забрался в кабинку и начал вытаскивать девушку.

— Ее зовут Магда, — сказал парень. — С ней ведь все будет в порядке, да?

— У нее диабет?

— Какая разница?

Ради всего святого!

— Скажите мне, что вы принимали? — спрашиваю я.

— Мы просто киряли, — отвечает парень. — Пили текилу.

Он не старше семнадцати. Но наверняка уже слышал миф о том, что душ может привести в чувство перебравшего с героином.

— Позвольте мне объяснить вам. Мой напарник и я, мы хотим помочь Магде, спасти ее жизнь. Но если вы заверяете меня, что у нее в организме алкоголь, а вместо этого окажется, что там наркотики, средство, которое мы применим, может оказать нежелательный эффект, и ей станет хуже. Вы понимаете?

К этому моменту Паули уже извлек Магду из душевой кабинки, ему удается стянуть с нее через голову рубашку — руки у девушки исколоты.

— Если это текила, то они вкачивали ее через вены. Коматозный коктейль?

Я достаю из сумки парамедика «наркан» и передаю Паули мини-капельницу.

— Так вы, это… вы не скажете копам? — спрашивает парень.

Одним быстрым движением я хватаю его за шкирку и прижимаю к стене:

— Ты и правда такой тупой?

— Родители убьют меня.

— Кажется, тебя не слишком заботит, если ты убьешь себя сам. Или ее. — Я поворачиваю его голову в сторону девушки, которая в этот момент заливает рвотой все вокруг себя. — Ты думаешь, жизнь такая штука, которую можно выбросить на помойку, как мусор? Думаешь, ты примешь больше, чем нужно, и у тебя будет второй шанс?

Я ору ему в лицо. Вдруг чувствую чью-то руку у себя на плече — Паули.

— Остынь, кэп, — тихо произносит он.

Медленно понимаю, что парнишку колотит, а ору я на самом деле не из-за него. Отхожу в сторонку, чтобы немного остыть и проветрить мозги. Паули заканчивает с пациенткой и возвращается ко мне.

— Слушай, если ты сейчас не в форме, мы тебя подменим, — предлагает он. — Шеф даст тебе передохнуть, сколько понадобится.

— Мне нужно работать. — Глядя через плечо Паули, я вижу, как девушка розовеет; парнишка всхлипывает рядом с ней, закрыв лицо руками. Смотрю в глаза напарнику и объясняю: — Когда я не здесь, то должен быть там.

Мы с адвокатом допиваем кофе.

— Еще чашку? — предлагаю я.

— Пожалуй, нет. Мне нужно вернуться в офис.

Мы киваем друг другу, сказать действительно больше нечего.

— Не беспокойтесь за Анну, — добавляю я. — Я позабочусь, чтобы у нее было все необходимое.

— Вы дома-то тоже появляйтесь, — говорит Александер. — Я только что добился, чтобы вашего сына отпустили под подписку о невыезде за кражу машины судьи.

Адвокат ставит чашку в раковину и уходит, а я остаюсь переваривать эту информацию, понимая, что рано или поздно она свалит меня с ног.

Сара

1997 год

Не важно, сколько раз до того вы приезжали в палату реанимации, это никогда не становится рутиной. Брайан несет на руках нашу дочь, по ее лицу течет кровь. Медсестра в приемном покое взмахом руки приглашает нас внутрь, отгоняя других детей к ряду пластиковых стульев, где они могут подождать. В бокс с ужасно деловым видом заходит врач-стажер.

— Что случилось?

— Она перелетела через руль велосипеда, — сказала я. — Упала на бетон. Признаков сотрясения мозга нет, но на коже головы рана у зоны роста волос, примерно полтора дюйма.

Врач осторожно укладывает девочку на стол, надевает перчатки и осматривает ее лоб.

— Вы врач или медсестра?

Я пытаюсь улыбнуться:

— Просто привыкла к этому.

Чтобы зашить рану, потребовалось восемьдесят два стежка. После этого с примотанным к голове ярко-белым ватным тампоном и мощной дозой детского тайленола, блуждающего по венам, мы рука об руку выходим в зону ожидания.

Джесс спрашивает, сколько сделали стежков. Брайан говорит, что она вела себя смело, как пожарный. Кейт смотрит на свежую повязку на голове Анны и говорит:

— Мне больше нравится сидеть здесь.

Началось с того, что Кейт закричала в туалете. Я несусь наверх по лестнице, вскрываю замок и застаю свою девятилетнюю дочь стоящей перед унитазом, забрызганным кровью. Кровь течет по ее ногам, трусы тоже пропитаны кровью. Это визитная карточка ОПЛ — кровотечения всех видов и мастей. У Кейт и раньше случались ректальные кровотечения, но тогда она была еще малышкой, едва начавшей ходить, и не помнила этого.

— Все в порядке, — спокойно говорю я.

Влажной теплой салфеткой вытираю ее, кладу прокладку в трусы. Смотрю, как дочка пытается приспособиться к непривычному комку между ног. Этот момент должен был случиться, когда у нее наступили бы месячные. Доживет ли она до этого?

— Мам, — говорит Кейт, — снова течет.

— Клинический рецидив. — Доктор Чанс снимает очки и давит большими пальцами на уголки глаз. — Думаю, настало время для трансплантации костного мозга.

В голове проскакивает воспоминание: когда я была в том же возрасте, что и Анна, мне подарили большую надувную куклу-неваляшку для битья в виде клоуна, наполненную внизу песком; я ударяла по ней, а она снова вскакивала.

— Но несколько минут назад вы говорили, что это опасно, — подает голос Брайан.