Ангел Габриеля

Христофор решил, что все исправить поможет ужин. Он сказал об этом Клемитиусу, но тот лишь отмахнулся. Христофор в своей жизни много и долго наблюдал за людьми, а потому держался мнения, что они больше любят собираться, делиться своими чувствами и разговаривать о волнующих их проблемах за хорошей едой и добрым испанским вином, а не на психотерапевтическом сеансе. Правда, подобная мысль показалась бы Клемитиусу кощунственной. Вообще-то, даже Христофору она казалась греховной, но тем не менее он верил в идею ужина, и его вера основывалась на том, что произошло за едой накануне вечером.

Сначала он зашел за Ивонной. Та сразу открыла дверь и тут же выпалила:

— Если вы пришли поговорить о моем уходе с занятия, то мне совершенно нечего сказать. Этот ваш коротышка — дурак, которому давно пора вынуть голову из собственной задницы.

— Э-э-э… вообще-то, я тут подумал, что было бы неплохо, если бы вы и все остальные, ну и я в том числе, снова поужинали вместе, — сказал Христофор.

Она посмотрела на него с сомнением.

— Там будет вино, — добавил он с улыбкой.

— Похоже, вы знаете, что путь к сердцу женщины лежит через ее печень, — согласилась она. — Только подождите минутку. Старые привычки очень живучи, знаете ли.

Она прошла в ванную комнату и через несколько минут появилась уже с помадой на губах и в другой блузке.

— После вас, — галантно поклонился ангел, пропуская ее вперед. И они отправились собирать остальных.

Габриель, похоже, сперва не расслышал, что к нему стучатся. Христофор постучал еще раз. Когда Габ наконец открыл дверь, вид у него был усталый и немного бледный.

— Мы вас разбудили?

— Нет.

— Что-то случилось? — спросила Ивонна и тут же прикусила язык. — Прошу прощения… Дурацкий вопрос.

— Нет… Сам не знаю, в чем дело… Во мне что-то изменилось.

— Изменилось в каком смысле? — спросила Ивонна.

— Сам не понимаю.

Он на секунду задумался.

«У него такой вид, — подумала Ивонна, — словно он состарился или, по крайней мере, у него тяжелое похмелье».

— У меня такое чувство… будто я умираю от какой-то болезни, понимаете? Такое возможно? Здесь?

Христофор нервно пожал плечами.

— Пойдемте с нами ужинать, — предложил он, почти ожидая услышать в ответ какое-нибудь саркастическое замечание типа того, что тарелка тальятелле [104]и немного свежего шпината ему, пожалуй, не слишком помогут, но Габриель просто кивнул и взял пиджак.

Затем они захватили с собой Джули и под конец Кевина, который, как показалось Христофору, посмотрел на него с подозрением, когда его пригласили поужинать, и лишь затем натянул пиджак и слегка поклонился. Выходя из своей комнаты, он ухмыльнулся, поглядев на Габриеля, который не обратил на убийцу внимания, и медленно пошел следом за Христофором в столовую. Стол был накрыт: две плошки с оливками, а также свежий хлеб и две бутылки вина. Ивонна тут же налила себе из одной, проигнорировав бокал, подставленный Кевином.

— Итак, — сказал Кевин, сам наполнив свой бокал, — что вы видели в этом небесном кинотеатре?

Сперва никто ничего не ответил. Джули поднесла бокал к губам, чтобы ничего не говорить. Наконец Габриель буркнул:

— Элли.

— Она хорошенькая… Наверное, — добавил Кевин рассеянно. Габриель не слушал его. — А ты? — спросил Кевин, переводя взгляд на Джули. — Что видела ты?

— Я видела своих друзей, Линн и Майкла, которые ухаживают за тем, что от меня осталось.

— Это было тяжело? Я имею в виду, увидеть своих друзей? — спросила Ивонна.

— Да, но оттого, что мне удалось их повидать, я чувствую себя теперь лучше. Может быть, тебе стоит повидать сына?

— Не думаю, что я к этому готова, — посетовала Ивонна. Но когда она произнесла эти слова, ей показалось, будто ее сердце, которое, как ей сказали, давно остановилось, стало биться немного чаще и, похоже, немного громче. — И потом, этот старый обормот, который вечно всем недоволен, наверняка мне этого не позволит.

— Это было бы несправедливо, — заявила Джули, глядя на Христофора. — Я хочу сказать, если Ивонна хочет увидеть своего сына, ей нужно дать такую возможность, правда?

— Что ж, если следовать вашей логике, то и Кевину нужно ее дать, — сказал Христофор.

— Никого я не хочу видеть, — возразил Кевин. — Я отношусь к психотерапевтическому процессу серьезно.

Однако его слова никого не заинтересовали.

Христофор на миг задумался. Джули была права: каждый заслуживал такой возможности, и если логика, которой он следовал, когда привел Габриеля и Джули в просмотровую комнату, была верна — согласно ей, увиденное должно помочь им примириться с тем, где они и для чего, — то она, конечно, оставалась верной и в отношении других.

— Я с удовольствием отведу вас в просмотровую комнату, — сказал Христофор Ивонне, — когда вы почувствуете, что к этому готовы.

Ивонна кивнула и посмотрела в свой полупустой бокал.

— Спасибо, — ответила она. — Скажи, не могла бы ты пойти вместе со мной? — Она посмотрела на Джули.