Ангел и фляга (СИ)

Мне было что сказать: в «суицидальном» Интернете я неплохо ориентировался, и проблему продолжительности «жизни», а также полезности подобных ресурсов я видел чётко. Мне было кому рассказать о предстоящей программе, позвать этих людей на интервью с журналистами, что я и сделал в тот же день. В качестве дополнительного материала к программе, у меня имелся приличный архив из статей и, что самое главное, сайтов, форумов, дискуссий – специально сохранённых. До того, как были кем-то стрёрты. Обладая таким материалом и контактами, можно было сделать действительно что-то стоящее.

Что касается глупостей. Самая первая, мною допущенная – то, что я согласился сняться в передаче. Без искажений голоса и лица. По закону о милиции, сотрудник без ведома и разрешения начальства не имеет права этого делать. Но моё незнание закона, моя уверенность в журналистах оказалась так велики, что подвоха я не заметил. В октябре 2006 года мыслил так: уж если мне есть что сказать, то делать это следует открыто, не прячась.

Вторая глупость - то, что я не обратил внимания на некоторые мелочи. Уже при первой беседе по телефону в момент «вербовки»: Юлия Баева утверждала, что сценария программы не существует, и что он будет выстраиваться «по ходу дела». На мой вопрос о том, сколько времени отведено на создание передачи, я получил ответ: две недели. Что уже звучало как-то бредово – для того, чтобы «разговорить» нужных людей, мне потребовалось полтора месяца. Не говоря уже о том, что тема суицида вообще, сама по себе, очень сложная. И ещё одна характерная мелочь, которую «просёк» сразу, но ничего уже не смог поделать: я задал вопрос самой Юлии Баевой. О том, как она сама относится к суицидальным сайтам, и что, по её мнению, с ними нужно делать: оставить как есть, модифицировать до жизнеутверждающего эффекта или уничтожать? Её ответ был понятным, как вопли пожарной сирены: отрицательно, их необходимо давить, ибо от них все беды.

После такого ответа, будь у меня немного больше мозгов, стоило махнуть ей рукой и попрощаться. Но, как говорил старый приятель, жизненный опыт – штука, которая появляется после того, как она нужна. Мозгов не связываться с журналистами у меня не хватило, и седьмого октября 2006 года я встретил Баеву вместе с оператором у подъезда своего дома. И самая характерная деталь, которая почему-то не попала в поле зрения: на мой вопрос о том, что за проект представляет Юлия Баева, девушка как-то уклончиво ответила, что «работает с криминалом».

Расположившись неподалёку, безмолвный технарь наладил видеокамеру, прицепил мне на куртку микрофон – и девушка сразу же стала задавать вопросы.

Как меня, грешного, угораздило «туда попасть»?

Что я думаю по поводу существования депрессивных сайтов? И что с ними делать?

Думал ли я о суициде применительно к себе?

Задавали мне и вопросы о Лурье, но, несмотря на относительную осведомлённость, отвечал на них уклончиво: не видел, не общался – а потому взять на себя смелость делать громкие заявления в его адрес не могу.

По времени, съёмка заняла не более получаса, по окончанию процесса Юлия Баева поблагодарила меня, оставила контактные данные, обещала записать студийную копию передачи, и предупредить о дате выхода в эфир. В свою очередь, я скинул им большую часть своего архива на флешку, для изучения и самостоятельных выводов. Исключение составила моя личная переписка с ребятами, что побывали в «клинике» Лурье в качестве подопечных, и с одним из родителей, психологом по образованию.

Расстались мы в полном согласии друг с другом, и практически полном удовлетворении от проделанной работы. Плюс, как обычно, немного тревоги: меньше всего мне хотелось, чтобы от слов, брякнутых по простоте душевной, кто-то пострадал.

Ровно через неделю мои опасения подтвердились. Несмотря на то, что периодически отправлял на адрес электронной почты Юлии Баевой письма с просьбой сообщить время эфира, мне никто не отвечал. Телефоны – как мобильный, так и городской – молчали. Никто не брал трубку. Озадачившись, спросил совета у своего давнего друга, работающего на НТВ монтажником видео. Тот, слегка подумав, выдвинул несколько вариантов: проектов, касающихся «самого жареного», всего три. Это программа «Скандалы», программа «Профессия репортёр» и проект «Особо опасен». Предположительно, мой хлебальник мог засветиться в одном из трёх. «Профреп», как авторитетно сказал товарищ, обычно готовит каждый свой сюжет месяц. «Скандалы» и «Особо опасен» - в течение всего лишь двух недель.

Четырнадцатого октября 2006 года вышел очередной выпуск программы «Особо опасен». До того, как он вышел в эфир, я его не видел. Более того: я не видел его и в момент выхода. Но зато в полной мере ощутил, какова сила телевидения, на собственной шкуре. Потому что весь остальной мир это заметил. Странности начались в тот же день: мне без конца звонили знакомые и спрашивали, не меня ли это показывают, на что я растерянно отвечал, что, наверное, да. Затем следовали более странные вопросы: неужели на моём счету действительно две суицидальные попытки?