Читаем Ангел и фляга (СИ) полностью

Вот тебе и уравнение – X – человек, которого ты не знаешь, никогда не видел, не занимался с ним любовью, не препарировал его мозги, не видел боли его зрачков. Y – действие, что поглотило его и уже никогда не отпустит. С – боль, размеры которой не поддаются исчислению. А – слишком много памяти, негативной, отрицательной, той, с которой можно только видеть кошмары по ночам, просыпаться и идти за чем-нибудь – лишь бы провести кровавую полосу по руке…Z – расстояния, между всеми этими составляющими, между шагом от Живого до Мертвого. B – помощь – есть ли она, нужна ли она и поможет ли она. D – неизвестность, в которой всегда есть шанс в отличие от известности – которая обречена. F – то, что не поддается объяснению – просто трехмерность в мозгах и вспышки света. К – красота смерти, никто не посмеет сказать «вот дура, напялила на себя сапоги, а ноги-то кривые». Никто не толкнет в метро. Никто не пошлет. Никто не посмеет обмануть. Унизить. И … не сможет бросить. Мертвые остаются в памяти, и в отличие от живых, – их трудно забыть. И как итог – равнение, нет, не 0… а Q – смерти. О которой ничего не дано знать. Которая ужасающа, а потому прекрасна. В которой безмятежность. Так трагично – бледность и алая кровь. И так манит. Короткая яркая вспышка. Неужели есть, что противопоставить этому? Заботы – где достать денег, желание купить персики и духи, экзамены, отношения – люди, которое выбирают обстоятельства, а уж где там – бороться с обстоятельствами? Что сейчас? Я сижу за этим компьютером – единственное, что всегда со мной – и то, если вируса не словит. Что вокруг? Атмосфера одиночества … Два телефона – которые молчат – хоть бы кто номером ошибся… Опостылевшие стены – три метра на четыре… ходить негде – заставлено мебелью – просто некуда деться.. снег и холод… и никого… даже инетовская карточка и та закончилась… И все превращается в настолько замкнутый круг, что листы тетради не подходят – слишком квадратные. Набраться сил – где? В чем? Мне ведь не так много надо было – просто немного нежности, внимания, персиков и духи … А что у меня есть – шприц, лезвие, стены, бездушный монитор, отвращение к улице, к самой себе, и бесконечность боли и тоски … Ненавижу открытые шторы…Ненавижу солнечный свет… ненавижу снег…

Хочешь куски моей жизни? Те, что сохранились?

«Хочется с кем – нибудь поговорить, с кем– нибудь, кто ничего не хочет от меня ни секса, ни долга, ни дружбы, кто просто выслушает меня и скажет: «Знаешь, милая, не все так плохо. Ты красивая, умная – все у тебя однажды будет хорошо». И скажет так, что просто захочется в это поверить, что захочется это осуществить…. Но нет таких людей … просто нет … 31.03.99»

«Я просто хотела счастливый день рождения, я так ждала его. Но всем насрать, ждали именно этого дня, чтобы вылить на меня все свои желчные соки, чтоб было больней, обидней, чтобы сказать потом, что я просто сумасшедшая…. А я хотела немного счастья, немного цветов, немного сладкого, прогулку по московским улицам, мороженого и ласковых слов. Видимо, это слишком много. 30.03.00»

«Снова эта ненависть, что захлестывает меня. Ненависть из-за ничего, из-за бытийности, пустяков. Я в этом мире, как в замкнутом пространстве, у меня просто нет выхода. Где бы я не была, чтобы не делала -я всегда чего-то боюсь – что что-то случится, что-то не исполнится, чего-то так и не произойдет в моей жизни. Я так и не стану тем, кем хотела бы стать, я даже не знаю это боль или просто усталость от того, что я ничего не могу изменить, даже если что-то и происходит в моей жизни – я знаю, что это уже где-то было, это не чудо, это очередная банальность. Ненавижу. Себя, жизнь, мир, людей. Просто ненавижу. И самое ужасное – я понимаю, что все мои мысли, все мои действия не принесут никакого результата. Я так и не выберусь из того дерьма, в котором так упорно пытаюсь выжить. И это страшно.16.05.00»

«Мне все равно до всего. Я сегодня пуста. Я в другом измерении. Наверное, потому что сегодня ничто не затрагивает остаток моей души, она, как скомканная простыня, лежит внутри меня и ничего не чувствует. Только пустоту и тоску. Мысли не затрагивают мозг. Слова не создаются, желаний нет. Не хочется даже смерти – просто до нее тоже нет дела. Наплевать, ведь когда-нибудь этот кошмарный сон, под названием жизнь закончится. И тогда станет легко. 11.06.00»

«Куда уйти от боли, и от той тоски, что заполнила меня? Как излечить равнодушие, и хоть как-то улыбнуться наступающему утру … не могу, не хочу … полное отречение… холод… одиночество и непонимание … непонимание себя самой, мира, событий. Я себя чувствую малюсенькой бусинкой, с вкраплениями дефектов и неудач среди жирных, широких глянцевитых камней, что давят меня со всех сторон, и уже нет сил сопротивляться их натиску…я забыла, что такое просто улыбнутся от души, засмеяться … вдохнуть воздух полной грудью и не задохнуться… абсолютное равнодушие. Умру – выживу, проснусь – не проснусь, нет никакой разницы. Нет ничего важного. Просто усталость. И покалывание в области сердца…23.10.03»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Документальное / Биографии и Мемуары
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное
Отцы-основатели
Отцы-основатели

Третий том приключенческой саги «Прогрессоры». Осень ледникового периода с ее дождями и холодными ветрами предвещает еще более суровую зиму, а племя Огня только-только готовится приступить к строительству основного жилья. Но все с ног на голову переворачивают нежданные гости, объявившиеся прямо на пороге. Сумеют ли вожди племени перевоспитать чужаков, или основанное ими общество падет под натиском мультикультурной какофонии? Но все, что нас не убивает, делает сильнее, вот и племя Огня после каждой стремительной перипетии только увеличивает свои возможности в противостоянии этому жестокому миру…

Айзек Азимов , Александр Борисович Михайловский , Мария Павловна Згурская , Роберт Альберт Блох , Юлия Викторовна Маркова

Фантастика / Биографии и Мемуары / История / Научная Фантастика / Попаданцы / Образование и наука