Ангел из авоськи

Макс, увидев изящную девочку — именно девочку, а не девушку: в легчайшем платьице на тоненьких бретельках, с невинно оголенными тонким руками, буйными серо-пепельными кудрями, схваченными лентой, в лайковых балетках — был в очередной раз потрясен. Нет, не могло это существо быть Аленой, и он сразу же решил называть ее Эми.

— Привет, Эм, — сказал он, беря ее за руку, холодную как ледышка. — Ты что, замерзла? — удивился он.

— Я немого простудилась, — начала с ходу учиться врать добропорядочная Алена, сразу же поникшая от его — «Привет, Эм»! Не Алена!

Макс расстроился. Он хотел поехать с ней в Барселону, на поющие фонтаны, как раз заканчивается их сезон, он-то бывал уже здесь. Это она нигде не была, но решил пока об этом промолчать.

— Можем пойти в ресторан, посмотреть фламенко?

Алена, может быть, и хотела посмотреть танец фламенко, о котором столько слышала, но ей страшно было идти в ресторан, показываться всем… А как там себя вести? Что делать? Как?

Ничего она не умела и не знала и никогда не ездила за границу. Она чуть не заплакала от жалости к себе. И растрогался Макс. Она была так трогательна! Забитый больной ребенок!

Ему захотелось прижать ее к груди, но с ней так нельзя! «…Боже, что за женщины попадаются в последнее время! Ничего нельзя!» — «… А тебе нравились те, с которыми все можно?» — подсказал кто-то ехидно.

— Нет! — закричал он.

— Что с тобой? — спросила с испугом Алена.

— Ничего, — рассмеялся он, — просто я ответил своему внутреннему голосу.

— А что ты ему ответил? И что он хотел? — чуть-чуть кокетливо спросила Алена.

— Он спросил меня, нравишься ли ты мне.

— И ты ответил — нет?

Макс снова рассмеялся:

— У нас был длинный разговор, а в конце я ему сказал, что да, ты мне очень нравишься…

— Не говори так… — тихо сказала Алена.

— Чего ты боишься? — так же тихо спросил Макс.

Они стояли под средиземноморской сосной-пинией, в тени, мимо них шли парочки, в обнимку, смеясь… Все они были раскованы, шумны, из открытых кафе неслась разная музыка… А рядом с ним стояла тихая девочка, почти не видная под этой сосной.

У Макса опять сжалось сердце. А ведь она несчастлива и одинока, подумал он и, взяв осторожно ее за плечики, тоже холодные, как и руки, нежно привлек к себе, она не сопротивлялась, и сказал:

— Не бойся меня.

— Я и не боюсь, с чего ты взял? — весело заявила Алена и, вывернувшись из его рук, потянула Макса в отель «Тропикана», в кафе:

— Пойдем, посмотрим фламенко.

Вскоре они сидели, потягивая колу через соломинку и глядя, как статично и вместе с тем страстно движутся танцоры.

У Макса горели глаза. Он обернулся к Алене и сказал:

— Как хочется войти к ним, туда, и танцевать! Я обязательно обучусь этому танцу, он вгоняет меня в дрожь, — и улыбнулся, — и тебя заставлю научиться!

И снова со страстью стал смотреть на танцующих. Алена как бы осталась одна. Она потухала постепенно, видя, как танец захватил Макса, она тут может быть, а может и не быть… Он — человек момента, подумала она. И ей стало обидно. Почему теперь он так? Почему в студии он подошел к ней совсем другим, и она поверила, что молния ударила с небес в них обоих. А сейчас?..

Она вполне уверилась, что Леонид Матвеич специально направил Макса с ней «погулять», чтобы снять с нее зажатость. Но Макс так увлекся, что забыл про нее. А ей нужно внимание, и тогда у нее будто что-то теплеет в груди, распускается… Цветочек аленький, сама над собой посмеялась она.

Наконец танец закончился. Макс повернулся к Алене.

— Ну, что ты еще хочешь? — спросил ласково и добавил: — Может быть, я слишком увлекся, но фламенко меня всегда потрясает, а тебя? Ты видела его раньше?

Но Алена была на взводе. Только что не плакала.

Она сказала:

— Я устала, а завтра такой день. Вернемся на виллу. — Понимая, что говорит противным голосом, чуть ли не жены, но поделать с собой ничего не могла. Пусть. Какая уж есть.

Макс было хотел что-то сказать, то ли оправдаться, то ли еще что… Но, увидев ее замкнувшееся лицо, сам изменился. Исчезли его веселость и радость, лицо стало сумрачным и не таким уж красивым.

— Поедем? Или пройдемся пешком?

Ей хотелось как можно быстрее попасть в апартаменты, свалиться на постель и заплакать. Он ее не любит и не полюбит никогда! Она это всегда знала и потому не обращала на него внимания. А вот теперь, когда она чуть «отпустила вожжи» — вот тут-то и случилось: она влюбилась, а он…

— Поедем, — сказала она. И Макс моментально поймал такси.

Дорога была слишком короткой! Когда они расставались, он приблизил к ней свое лицо, его губы сухие и твердые прикоснулись к ее уху и прошептали:

— Запомни, ты — моя. — И он запрыгнул на террасу первого этажа, махнув ей рукой.

Алена без сил дотащилась до своего второго и, закрыв дверь, прижала к губам руку, которую он поцеловал. На вилле стояла тишина, и Алене стало не по себе. Она раздвинула стеклянные двери террасы, и дальние звуки музыки донеслись сюда, и стало немного повеселее. Пошла сварить кофе, потому что, сидя в кафе, она не ощущала — пьет ли, ест?.. Кажется, ничего не пила и не ела.