Ангел-хранитель

Переодеваться не хотелось, и мы решили заехать в бар к битникам, неподалеку от Малибу. В «Ягуар» все уселись молча. Я со смехом подумала, что сейчас Льюис выглядит несравненно лучше, чем во время нашей первой совместной поездки. Оценила про себя эту тонкую шутку, и машина тронулась. Верх был откинут, в ушах тут же засвистел ветер. Удивительно приятно было сидеть между ними — моим любовником и юным братом, почти что сыном. Оба — настоящие красавцы, прекрасно воспитаны, и я их так люблю! Вспоминая о покоящейся в земле Луэлле, я в очередной раз подумала: какое счастье, я живу, существую!

Бар, куда мы зашли, был набит волосатыми и бородатыми юнцами, и нам едва удалось найти свободный столик. Если Пол решил прекратить наш недавний разговор, то это ему вполне удалось: в грохоте музыки не было слышно ни единого слова. Разгулявшаяся толпа отплясывала под звуки джерка, но виски было сносным.

Я не сразу заметила отсутствие Льюиса. Только когда он вернулся за столик, я обратила внимание на его остекленевший взгляд и удивилась — пил он всегда очень мало.

Музыка заиграла спокойней, и мы с Полом отправились танцевать. А когда вернулись, произошло вот что.

Около столика какой-то потный бородач толкнул меня. Я машинально пробормотала: «Извините», он обернулся и уставился на меня с невероятной злобой. Этому рокеру было не больше восемнадцати, на улице его наверняка ждал огромный мотоцикл, и он уже явно накачался до одури. Он напоминал чернорубашечника, про них еще в свое время трубили все газеты. Глядя на меня, он пролаял:

— А тебе что тут надо, старуха?

Я уже собралась оскорбиться, но тут кто-то пулей пронесся мимо меня и вцепился в горло этому подонку. Льюис! Два тела с грохотом покатились по полу, сбивая столики и танцующих. Я истошным голосом завопила: "Пол! " и увидела, как он пытается пробиться сквозь толпу в метре от меня. Все вокруг с азартным любопытством наблюдали за происходящим и не давали ему подойти. Теперь я закричала: «Льюис!», но тот с глухим рычанием продолжал кататься по полу, сжимая руки на горле бородача.

Этот кошмар длился несколько минут. Внезапно они замерли. В темноте их почти не было видно. И эта неподвижность казалась еще ужасней, чем драка. Раздался чей-то крик:

— Да разнимите же их, разнимите!

Пол наконец растолкал зрителей и, запыхавшись, пробрался ко мне. Я не отрывала глаз от Льюиса. Его худая, длинная рука по-прежнему сдавливала горло неподвижно лежащего рокера. Я увидела, как Пол схватил эту руку и стал по одному отгибать пальцы. Потом толпа меня оттеснила, и я в изнеможении рухнула на стул.

Дальнейшее помню смутно: в одном углу держали Льюиса, в другом приводили в чувство чернорубашечника. Явно никто не собирался звать полицию, поэтому мы втроем поспешно выбрались на улицу, растрепанные и едва переводящие дух. Молча уселись в «Ягуар». Льюис казался успокоившимся и безучастным. Пол глубоко вздохнул, взял сигарету, зажег ее и протянул мне. Потом закурил сам. Машину он не заводил. Я сказала насколько возможно весело:

— Да… ну и вечерок…

Пол, не отвечая, внимательно разглядывал Льюиса.

— Чего вы наглотались, Льюис? ЛСД?

Льюис молчал. Я резко повернулась к нему. Он сидел, закинув голову и уставившись в небо, с совершенно отсутствующим видом.

— Оставьте его, — тихо сказал Пол. — Он чуть не убил этого типа. Дороти, вы можете объяснить, что произошло?

Я медлила. Попробуй-ка такое объясни!

— Этот парень намекнул, что я… ну… несколько старовата для подобного заведения.

Я ожидала, что Пол возмутится, но он только пожал плечами и прибавил газу.

До самого дома никто не произнес ни слова. Льюис, казалось, спал, и я с отвращением подумала, что он, должно быть, накачан своим ЛСД. Впрочем, я не имею ничего против наркотиков, просто мне хватает спиртного, а остальное меня пугает. Еще я боюсь самолетов, подводного плаванья и психиатрии. Мне хорошо только на земле, какой бы она ни была. Когда мы приехали, Льюис вылез первым, что-то пробормотал и исчез в доме. Пол помог мне выбраться из машины, проводил до веранды.

— Дороти… Вы помните, что я вам говорил про Льюиса в первый раз?

— Помню. Но ведь теперь он вам нравится? Или я ошибаюсь?

— Нет конечно. Я…

Он проговорил что-то невнятное, а это с ним случалось нечасто. Потом взял мою руку, поцеловал ее.

— По-моему, он ненормальный: едва не прикончил того типа.

— Никто не будет нормальным, съев сахару с этой дрянью, — резонно возразила я.

— Тем не менее он может быть жестоким, и мне неприятно, что он живет с вами под одной крышей.

— Откровенно говоря, я думаю, он меня очень любит и никогда не обидит.

— Во всяком случае, — сказал Пол, — он скоро станет звездой, и вы от него избавитесь. Гpaнт говорил со мной об этом. Они все делают на него ставку, он настоящий красавец и к тому же не бездарен. Дороти, когда мы поженимся?