Ангел-Хранитель 320

Сергей с удивлением рассматривает молодое пополнение. Раньше ему казалось, что их взвод был разношерстным. Теперь же он понимает, что на фоне того, что бежит сейчас мимо, их прежний состав — просто однояйцевые близнецы. Воистину — все познается в сравнении. Мимо пробегают пузатые кривоногие коротыши, двухметровые чернокожие лоси, сутулые бледные личности с лихорадочным блеском в глазах… Черные, желтые, белые, смуглые. Хилые и очень хилые. Толстые и не очень. С гипертрофированно мощными шеями и бугрящимися мышцами спинами. Ладные сержанты в броне бегут рядом, направляя свое воинство. «Хоть кто-то нормальный остался», — глядя на них, думает Сергей.

Кнут сидит за заваленным бумагами столом. Одним глазом смотрит в тонюсенькую пленку дисплея. Выглядит измученным. Черная как смоль кожа словно выцвела от кабинетной жизни.

Он радостно скалится вошедшему Сергею, отмахивается от его доклада. Показывает на полукресло у стола.

— Сэр, я… — начинает Сергей.

— Брось тянуться, Заноза. Не на плацу, — перебивает его Кнут. — Я Курт, если еще не знаешь. Подлечился?

Сергей кивает, поудобнее устраиваясь в легком кресле.

— Видишь, что творится? — жалуется Кнут, кивая на бумаги. — Если б я знал, чем все это кончится, лучше б застрелился. Какая-то мелкая сраная войнушка, и на тебе — я уже комбат и вынужден сутками напролет жрать бумажную пыль.

Сергей сочувственно улыбается. Кивает.

— Видел, чего мне наприсылали? — кивает на окно штаб-сержант. — Мой взвод по составу — как полбатальона, и среди них — ни одного нормального. С Южного пачками везут завербовавшихся зэков. Та еще публика. Убийцы, насильники, наркоторговцы, аферисты, мелкие жулики. И эту шваль мне надо превратить в мобильную пехоту… На прошлой неделе троих на хрен расстрелял. Сырой материал.

— Да, Курт, тебе не позавидуешь.

— А может, давай ко мне, а? — с надеждой интересуется Кнут. — Через полгода будешь мастер-сержантом. А через год сделаю тебе направление в офицерскую школу. У меня людей не хватает. А, Сергей?

— Извини, Курт, я больше с железками привык.

— Ну, попробовать стоило. Тебя вообще-то на спецвзвод прочат. Новая тактика использования КОПов. Говорят, уже отправили новые модели. Ну что, помянем парней?

Кнут достает из стола фляжку. Локтем сдвигает бумаги на край, расставляет серебряные стаканчики.

— Все-таки ты пижон, Курт, — улыбается Сергей. Серебряные сосудики изящны и невесомы.

— А ты думал, если я сержант, так виски прямо из фляги лакаю?

— Да нет. Просто не могу никак привыкнуть. Ты с виду грубее.

— Да и ты не тот, что раньше, Заноза. Стержень в тебе появился. Когда выпускал тебя, гадал, что из тебя получится. Уж больно ты мягкий. Сейчас я бы против тебя не поставил.

Сергей осторожно нюхает жидкость. Да, это не виски армейской поставки. Уважительно кивает. Кнут довольно жмурит свои выпуклые зенки. Нет, ты точно пижон, старик.

— За ребят. Да будет им земля пухом, — говорит Сергей.

Кнут удивленно понимает брови.

— Русский обычай. Так у нас говорят, когда провожают умерших, — поясняет Сергей.

— Понятно, — сержант кивает. — Пусть земля им будет пухом.

Виски прокатывается горячим комком, зажигает мягкое тепло в животе. Сергей пытается представить лица парней из своего взвода. Вспоминает свое отделение в учебке. Люди почему-то все больше всплывают из памяти безликими фигурами в одинаковой броне. Шкурник. Салочник. Тевтон. Чистюля. Резьбовой Гаррисон. Лихач. Рыжий Ланге. Фенечка. Хохмач Пранк. Невозмутимый Накамура. Раньше казалось — случайные люди, волей судьбы оказавшиеся вместе. И, вроде, поговорить-то друг с другом особо не пришлось. Все как-то на бегу, сцепив зубы. Часто и вовсе жестами. Подай то, сделай это. Вместе служили. Вместе грызли сухпай. Ненавидели друг друга за неправильно собранную винтовку. Дрались ночами. Ползали в грязи. Вместе умирали. С их уходом словно оборвался в пропасть мост, связывающий его с прошлым. Словно его жизнь потеряла опору, повисла в пустоте. Он вдруг понял, как ему хочется встретить хоть кого-нибудь из той, прошлой жизни. Бесполезно. Они все ушли, бросив его одного. Его, да еще служаку Кнута.

— Курт, надо бы написать отцу Самурая. Он просил, — перекатывая пустой стаканчик в ладонях, говорит Сергей. — Ты, наверное, такое умеешь.

— Адрес у меня есть. Сделаем. Добавишь что-нибудь от себя?

Сергей кивает:

— Обязательно. Он ведь меня прикрывал. Не смог уйти. Такая вот засада.

— Не вини себя, такая у него работа. На его месте ты бы сделал то же самое.

— Знаю, — спокойно отвечает Сергей.

Они молча сидят, думая каждый о своем.

— Что это было, там, в госпитале? — интересуется Сергей.

— Ну, у контрразведки тоже своя работа, — уклончиво отвечает Кнут.

— Они ведь говорили по-русски.

— Кто?

— Демократы. Они все говорят по-русски. Все их солдаты, снайпер, которого я грохнул.

— Не думай об этом. Если не верить тебе — то кому вообще можно верить? Ты отличился в бою, доказал все, что только можно доказать. На все вопросы посылай к командиру бригады.

— Откуда они взялись, Курт? Почему?