Ангел-Хранитель 320

Делает шаг навстречу морпеху. Тот нехотя сдвигается в сторону, что-то недовольно бурчит. Сергей не обращает на него внимания.

Бармен смотрит на него с вежливой улыбкой. Не узнает.

— Я так изменился, Мустафа?

Понимание медленно проступает на растерянном восточном лице. Неуверенная улыбка.

— Серж? Ты?

Сергей улыбается. Снимает перчатку. Пожимает узкую ладонь.

— А ты кого ждал?

— Тебя не узнать. С повышением! Выпьешь чего-нибудь?

— Спасибо, я ненадолго. Магда тут не появляется? Ее коммуникатор не отвечает.

Улыбка Мустафы медленно гаснет.

— Нет, Серж. Не появляется.

— Жаль, — никак не может понять Сергей. — Есть тут кто-нибудь из ее взвода?

Мустафа прячет глаза.

— Серж, давай, я тебе налью чего-нибудь покрепче? А?

— Садж! — басит над ухом давешний морпех.

Сергей поворачивает голову. Морпех уже не кажется пьяным.

— Ты Магду ищешь? Дока из второго полка?

Сергей кивает. Верзила внимательно смотрит ему в глаза, отводит взгляд. Нипочем не скажешь, что убийцы-морпехи умеют стесняться.

— Не ищи ее, садж. Накрылась Магда.

Сергей берет протянутый Мустафой стакан. Опрокидывает в себя, не ощущая вкуса.

— Давно?

— Пару недель тому, — отвечает морпех. — Их транспорт над морем сбили. Весь их взвод накрылся.

Сергей прислушивается к себе. Малыш, Дуболом, Санчес, Крыша. Нет, не то. Ничего не отзывается внутри. Всех поминать — сопьешься. Еще один осколок моста рушится в пропасть. Почему-то Сергей ничего не чувствует. Нет, все же прав Кнут. Трудяга-доктор вырезал у него внутренности и вшил вместо них кусок холодной стали.

— У тебя Имперский крест? — удивляется бармен. — Да еще медаль «За доблесть»? Что же ты молчишь? Таким людям у нас все бесплатно. Заказывай, не стесняйся. Император платит.

Он смотрит в улыбающееся лицо Мустафы. Подавляет в себе внезапно вспыхнувшее желание разбить ему морду.

Магда.

Он гонит от себе видение гибкой сильной фигуры, лавирующей между столиками с разряженными куклами. Шрам на ее бедре, такой чужеродный на нежном женском теле.

Магда.

Он пьет с морпехами виски. Отказывается от закуски. Отвечает на вопросы. Что-то кому-то обещает. Его уважительно слушают, кивают в знак согласия. Боевые шлемы на столе — как груда драконьих яиц между сталактитами бутылок. Тонкая нить под ногами. Нить отделяет его от пустоты.

Магда. Теперь и ты. Почему?

Перейти бы по этой ниточке на тот берег. Пьяным не пройти. Упадешь.

Неведомая сила вытаскивает его из-за стола.

— Мустафа, у тебя нет чего-нибудь от пьянки? — с трудом спрашивает он бармена.

Крохотная пилюля шипит на языке. Живот сводит как от удара под дых. Сворачиваются в горошины его многострадальные яйца. Маленькие злобные частички внутри его тела гоняются за молекулами алкоголя и безжалостно их истребляют. Такая вот контрпартизанская операция. Он долго полощет рот в туалете. Выпивает огромную чашку кофе. Заказывает фирменного кальмара и бутылку вина навынос. В ожидании заказа сидит у стойки. С рассеянной улыбкой кивает разошедшимся не на шутку морпехам. Обнявшись, раскрасневшиеся мужики скандируют старинный марш морской пехоты. Сергей покачивает ногой в такт рубленной мелодии.

Глава 41

Такси несет его по затемненному городку, часто притормаживает у блок-постов. Из-за проверок привычный путь удлиняется втрое. Через полчаса — комендантский час.

— Не уезжайте пару минут, — просит он таксиста. — Вдруг никого нет дома, придется возвращаться.

Таксист согласно кивает и закуривает.

Без фонарей квартал одинаковых домов — одна огромная западня. Приходиться включать броню и сдвигать на лицо бронестекло, чтобы в темноте не сверзиться с дорожки и не потоптать цветы. Сергей поднимается на невысокое крылечко. Руки заняты пакетами с едой. Через затемненные окна не видно — есть ли в доме свет. Он неловко топчется, соображая, как постучать в дверь. Мэд решает за него эту проблему. Она приоткрывает дверь, выглядывает в темноту. Полоса неяркого света из прихожей падает на Сергея. Девушка разглядывает массивную фигуру в активированной броне. Броня мимикрирует, имитируя рисунок кирпичной дорожки за спиной. Поставив пакеты на крыльцо, Сергей, наконец, поднимает лицевую пластину.

— Привет, Мэд, — говорит он, — Ты не занята? Примешь гостя? Не беспокойся, я не пьян.

Мэд улыбается, отступает назад, пропуская его в дом.

— Хорошо, что ты зашел, — говорит она, запирая дверь. — Из-за войны мало работы. Гости теперь редкость.

— Ничего, скоро снова повалят, — шутит Сергей. — Только успевай вытирать сопли. Извини, я без цветов. Это ведь не важно?

— Конечно. Главное — ты живой.

— Ну-ну, не драматизируй, — криво улыбается Сергей.

Мэд смотрит на него, пытаясь найти знакомые черты. Не находит.

— Если не трудно, накрой на стол, — он подает ей пакеты. — Это от Мустафы. Ты такое любишь.

— Бедная моя фигура, — смеется Мэд. Водопад черных волос струится по ее плечам.

Он устраивается на знакомом диване. По-хозяйски кладет шлем на пол у изголовья, снимает ботинки. Сбрасывает ремни разгрузки вместе с кобурой. Подсумки глухо стучат об пол. Придурок. Гранаты-то зачем прихватил? Расстегивает броню. Наблюдает за хлопочущей Мэд.