Ангел-хранитель

– Ах даже дело!.. – усмехнулась она.

– А ты про дела лучше всего понимаешь, – усмехнулся он в ответ.

– У меня к тебе дел нет.

– Это про коллекцию.

Она не смогла бы объяснить, почему не ушла в ту же минуту, зачем стала его слушать. Но стояла перед инвалидной коляской, в которой сидел этот растерявший всю свою стать, сделавшийся похожим на паука старик, и слушала, что он говорит.

– Вот так, Вера, – произнес он в конце своего недолгого рассказа. – Суд меня оправдал. Карателем я не был, а солдат есть солдат. На курорт вот еду в Виши. Ну, это к делу не относится. В общем, условия я тебе предлагаю хорошие.

– Условия, значит… – медленно проговорила она.

– А ты как хотела? – Смирнов пожал одним плечом, второе осталось неподвижным. – Тут просто так никто ничего не дает. Я коллекционер, а не меценат, мне нужны иконы. Список согласуем. Скажу, кому передать в Москве, он тебе и заплатит. Сейчас иконы вывезти нет проблем, у вас же там опять с религией взялись бороться. Хрущев последнего попа обещал показать – наслышан, как же. Короче, сделка хорошая, при вашей-то нищете. Я тебе добра желаю, – добавил он.

– Добра?.. – процедила она. И отчеканила: – А я тебе желаю сдохнуть в своей блевотине. За Ольгу Ивановну! Которую вы – прикладом по голове! Забыл? А я не забыла! И никогда не забуду.

Наверное, она орала так, что спутница Смирнова вскочила с соседней лавочки и бросилась к нему. Но этого Вера уже не видела: она стремительно уходила прочь.

Глава 6

Водитель выгрузил из багажника чемоданы. Семен оглядел флигель, парк, аллею и радостно улыбнулся.

– Дома! Вот счастье.

– Не знаю, – задумчиво произнесла Вера. – У меня двойственное чувство.

– Почему?

– Пока обратно летели, все время Париж вспоминала. Я могла бы там жить, Сеня. И была бы счастлива. Но моя жизнь сложилась иначе, и я об этом не жалею. Вот в чем двойственность.

– Аналитический ум! – Семен засмеялся и поцеловал жену. – Пойдем домой.

Из флигеля вышла няня.

– Наконец-то! – сказала она. – С приездом, Семен Борисович, Вера Андреевна. А Наташенька-то еле уснула вчера, все спрашивала, когда вы приедете. Ой, как мы вас заждались! Тут же у нас такое…

– Что случилось? – насторожился Семен.

– Нина Антоновна расскажет. Я-то всего не знаю.

Но тут из флигеля вылетела Наташа – сонная, в пижаме – и радостно завопила:

– Мама! Папа! Подарки привезли?

– Привет, Натулечка-красотулечка! – засмеялась Вера. – И сразу про подарки!

– Привезли, конечно. – Семен подхватил дочь на руки. – Пойдем смотреть. – И негромко сказал Вере: – Не волнуйся, сейчас все выясним.

Через час Семен и Вера, мрачные и растерянные, сидели в Верином кабинете и слушали ее заместительницу Нину Антоновну.

– Десять единиц хранения вынесли, – расстроенно закончила она. – Следователь потребовал, чтобы я опись составила, я по каталогу все и сверила.

– Я давно говорил, надо поставить на склад сигнализацию, – сердито заметил Семен.

– Но у нас же территория охраняется, – расстроенно произнесла Вера. – Ограду сторожа проверяют. На складе решетки, дверь взломать невозможно.

– Ну так ведь и не взломали, – напомнил он. – Вера, нельзя себя обманывать, это мог сделать только кто-то из своих. Пациентов надо исключить – вряд ли они сумели бы проникнуть в твой кабинет и взять ключи от склада.

– У меня дома дубликаты.

– Домой посторонние тоже не вошли бы.

– И что нам теперь делать? – вздохнула Вера.

– Поговорить со всеми нашими.

– Следователь уже разговаривает, – сообщила Нина Антоновна. – То есть оперативник – он сказал, так правильно.

Оперативник Матвеев действительно уже поговорил вчера с сотрудниками санатория, а сегодня, приехав с утра за час до возвращения Веры и Семена, опрашивал остальных обитателей усадьбы Ангелово. Но ничего такого, что могло бы навести на след преступника, не сообщили ему ни растерянный Артем Кондратьев, ни его кокетливая сестра Ольга. От разговора с третьй Кондратьевой, Елизаветой, он тоже не ожидал открытий. И все-таки Матвееву хотелось с ней поговорить. Очень даже хотелось.

– А почему вы Кондратьева? – спросил он. – Ведь ваша мама Надежда Ангелова?

Она не удивилась, что ему известны такие подробности. Может быть, по-детски считает в порядке вещей, что милиционер знает все и обо всех.

– Да, – кивнула она. – А отец – Кондратьев Павел Тимофеевич. У меня его фамилия.

– Скажите, пожалуйста, как часто вы посещаете склад, где хранится Ангеловская коллекция? – спросил Матвеев.

– Вас интересует, кто открывал и закрывал склад? – каким-то слишком резким тоном произнесла она.

– Почему вы думаете, что меня интересует именно это?

– Потому что вы всех об этом спрашиваете.

Он действительно спрашивал об этом Ольгу и Артема Кондратьевых, когда узнал, что они бывали на складе.

– Я, – сказала Елизавета Кондратьева.

– Что – я? – не понял Матвеев.

– Я открыла и закрыла склад.

– А где вы взяли ключи?

– У тети. У Веры Андреевны.

– В ее кабинете? – уточнил он.

– В ее комнате. В нашей квартире. Но я их потом положила на место! – воскликнула она. И спросила: – Почему вы молчите?

– А что я должен говорить? – Он пожал плечами. – Я вас слушаю.