Ангел любви

— Не бойтесь! Они не причинят вам вреда! Хотя... вы же не говорите по-английски.

— Говорю, господин капитан, — с аристократической улыбкой лондонских салонов

ответила Лилит.

У капитана глаза полезли на лоб.

— Извините, но кто вы?

— Меня зовут Лилит Кардью. Я дочь Эндрю Кардью, известного английского

путешественника и исследователя. Мой корабль потерпел крушение, и только чудом я

осталась жива. Ваш голос вселяет в меня уверенность. Прошу вас, оставьте меня на борту

своего судна. Вы же понимаете, что я не могу вечно жить на этом диком острове и должна

вернуться на родину. Денег, чтобы оплатить проезд, у меня сейчас нет. Но в Лондоне я с

вами расплачусь.

Отменное английское произношение и великосветские манеры Лилит произвели на

команду отрезвляющее впечатление. Капитан же снял фуражку и склонил голову. Затем

подозвал к себе одного из матросов.

— Джимми Страхан!

— Да, капитан!

— Снимите рубашку и отдайте госпоже Кардью. И не пяльте на нее бесстыжие глаза!

— Да, капитан!

Высокий черноволосый Джимми Страхан стащил с себя матросскую рубаху и вручил

Лилит. Она оказалась ей почти до колен. Тем временем капитан спустился с мостика,

подошел к ней и снова учтиво поклонился:

— Разрешите представиться: капитан Роберт Лачлан к вашим услугам! Пойдемте ко

мне в каюту. Там вы спокойно и подробно расскажете мне свою историю.

Ночь Лилит провела на матраце в багажной каюте. Другого места на корабле просто не

нашлось.

Она слушала плеск волн о борт быстро идущего корабля, крики матросов,

поскрипывание мачт. К середине ночи ее стало мутить.

Начался приступ морской болезни, о существовании которой она уже давно забыла.

Лилит не все рассказала капитану. Ни словом не обмолвилась об Адаме Данрейвене. Но

Лачлан неожиданно сам заговорил о нем:

— Скажите, мисс Кардью, а кроме вас на этом острове не было ни одного европейца?

— Нет, — ответила Лилит, отведя глаза.

Но капитан не заметил ее смущения. Он задумался и сказал:

— Некоторое время назад мы высадили на этот берег одного европейца по имени Адам

Данрейвен. Вы, наверное, слышали о нем: это знаменитый ученый-этнограф и не менее

известный путешественник. Хотя и со странностями.

— Нет, я ничего не знаю о нем, — глухим голосом ответила Лилит.

— Странно. Ведь вы дочь его коллеги. Впрочем, дело не в этом. Данрейвен очень хотел

побывать на этом острове, и ему была предоставлена такая возможность. Сейчас мы

специально прошли вблизи Рева Ра. Если Данрейвен закончил свои дела на острове и хотел

бы вернуться, он непременно увидел бы наш корабль и дал о себе знать. Но никаких

признаков его присутствия мы не обнаружили, хотя подошли довольно близко к берегу.

Вместо него мы нашли вас. Раз этого не произошло — вывод один: господина Данрейвена,

еще до вашего появления на Рева Ра, скушали местные людоеды.

Лилит неестественно рассмеялась.

— Почему же в таком случае они не съели меня?

— Видимо, предпочли вами любоваться. Дикари ведь тоже умеют ценить прекрасное!

И капитан весело подмигнул.

Лачлан пообещал Лилит доставить ее в порт Папиит на одном из островов ближайшего

архипелага, связанный регулярными морскими рейсами с Англией. Посоветовал обратиться

к тамошним английским властям с просьбой выдать ей билет на один из кораблей с оплатой

в Лондоне.

Вопрос оплаты не очень заботил Лилит. Она то и дело трогала висевшее на шее

ожерелье с большой черной жемчужиной. Ведь если ее продать, денег хватит на любой

билет.

Но в глубине души у нее не было уверенности в правильности своего поступка. Рева Ра

за это время стал ее вторым домом.

Она повернулась на другой бок и внезапно разрыдалась. Ей хотелось, больше всего на

свете хотелось очутиться опять на священном острове Тайаретапу в объятиях Адама

Данрейвена.

10

А Данрейвен в это время стоял у края свежевырытой могилы на лондонском кладбище

Кенне Керк. Только что дубовый гроб с телом отца коснулся дна последнего пристанища. С

печалью на лицах толпились вокруг члены семейства Данрейвен, родственники, съехавшиеся

со всей Англии и даже из стран по ту сторону Ла-Манша.

Адам терпеливо ждал, пока могильщики закончат свою мрачную процедуру, затем

направился мимо многочисленных надгробий к выходу. Здесь к нему подошел давний

приятель, хорошо знавший его отца, Чарльз Вивайен.

— Адам! Экипаж — к твоим услугам, когда пожелаешь...

— Спасибо, Чарльз. Я уже простился со всеми родственниками и могу уехать. Кроме

того, ты знаешь, мы никогда не были особенно близки с отцом. А потому моя печаль носит

достаточно сдержанный характер.

— Все же ты поспешил к его постели.

— Ты прав. Хотя, откровенно говоря, сожалею об этом. Клянусь, не хотел бы снова

очутиться у чьего-либо смертного ложа! Это действует на меня угнетающе. Представь себе:

Эндрю Кардью, взявший с меня слово жениться на его обезображенной дочери, а теперь еще

отец, который перед смертью пожелал, чтобы мы с Лилит родили наследника. Не слишком

ли много на мою грешную голову? И вообще, скажи мне, Чарльз, неужели я похож на

племенного производителя с королевского конного завода?

— Наверное, нет, если ты все еще соблюдаешь свой обет.