Ангел любви

лужайке, собралась вся деревня. Появление новобрачных было встречено восторженным

ревом.

И тут Данрейвен неожиданно выбежал на середину площадки и поднял вверх руку,

призывая к тишине:

— А сейчас танцевать буду я!

Новый взрыв восторга. С первым звуком барабана Данрейвен издал громкий клич,

высоко подпрыгнул и, сделав в воздухе оборот, упал на одно колено перед Лилит. Затем, в

такт музыке, стал медленно раскачиваться, постепенно поднимая руки над головой. Другие

мужчины выстроились за его спиной, также опустились каждый на одно колено и принялись

точно повторять движения Адама. Задаваемый барабаном темп постепенно ускорялся.

Данрейвен поднялся с колена и вновь совершил прыжок почти в два оборота. Остальные

сделали то же.

Когда темп и звук барабанных трелей достигли высшей точки, Адам вновь высоко

прыгнул и, выхватив из рук стоявшего рядом воина копье, вонзил его в землю у самых ног

Лилит.

Бой барабана сразу же прекратился. Все танцующие замерли на своих местах, сжав над

головами в кулак правую руку. Из хижины вышел Тайро и выразительно посмотрел на

Адама и Лилит. Оба поняли этот взгляд. Данрейвен наклонился к уху Лилит:

— Сейчас все набросятся на еду. Вождь знаком дал понять, что мы можем незаметно

уйти.

— Тогда бежим, — тоже шепотом ответила она.

Они бежали, задыхаясь от счастья, а потом застыли на берегу океанской лагуны. Затем

медленно вошли в воду, и Лилит что-то запела.

— Что это? — спросил Адам.

— На эту песню всегда откликается Рангахуа.

Действительно, не прошло и мгновения, как рядом с ними показалась голова дельфина.

Вглядевшись в его глаза, Адам был потрясен их осмысленностью.

Лилит благодарно похлопала дельфина по спине. Рангахуа плеснул хвостом и

посмотрел на девушку, как бы приглашая садиться. И вот они уже несутся, рассекая теплые

волны. Данрейвен плыл за ними. Тишина и умиротворенность царили вокруг.

9

Только пение птиц доносилось с острова. Закатное солнце прочертило по зеркальной

поверхности океана широкую золотую полосу. Влюбленные стоят на берегу. Лилит

развязала поясок, Адам сбросил набедренную повязку. Они обняли друг друга за плечи и

медленно вошли в воду.

Тем временем наступила ночь. Со стороны Рева Ра раздались звуки барабанного боя.

Жители деревни готовились встретить восход Полной луны.

— Плывем к берегу, — сказал Данрейвен. — Нам ведь тоже предстоит принять участие

в празднестве. И не только во славу Полной луны. Надеюсь, ты еще не забыла, что это наша

ночь.

— Знаешь ли, — Лилит засмеялась так заразительно, что чуть было не захлебнулась, —

я могла бы забыть что угодно. Даже свой переход через лаву. Но то, в чем ты пытаешься

меня обвинить, — это уже слишком! А как мы будем праздновать и где?

— В том самом храме, который ты мне показывала во время нашей первой встречи.

Разве это не идеальное место для нашей брачной ночи? Освященный богами союз, разве не в

Храме любви он должен быть закреплен?

— Ты прав, — прошептала Лилит.

Вооружившись фонарем, они пошли по темной тропинке, ведущей к храму. Скованный

молчанием ночной лес выглядел таинственным и жутковатым. Лилит невольно прижималась

к своему спутнику. Она никогда не видела самого храма при свете луны, поэтому не сразу

узнала его.

Высокий, стремительно уходящий в небо винтообразный купол как будто излучал

потусторонний матовый свет. За темным провалом входа, у дальней стены, угадывались

очертания каменного божества. В лунных лучах переплетающиеся линии ракушечных

орнаментов, казалось, горели голубым пламенем.

Данрейвен вошел первым, держа Лилит за руку.

— Подожди несколько минут. Сейчас я кое-что принесу.

Он вернулся с большой охапкой пальмовых листьев и сочной зеленой травы.

Лилит довольно безучастно наблюдала за его приготовлениями. Сейчас она будет

принадлежать этому человеку. Но не как Лилит Кардью или даже миссис Данрейвен, а как

совершенно чужая ей самой женщина. Дитя дикой природы, родившееся и выросшее на

неизвестном острове, затерянном в Тихом океане.

Адам повернулся к ней. Лилит почувствовала прикосновение его упругой мужской

плоти. Как будто электрическая искра пробежала по всему ее телу, воспламеняя кровь и

раздувая жгучее, непреодолимое желание.

Вновь и вновь она чувствует теплоту его рук. Всюду, везде. Длинные нервные пальцы

погружаются в ее густые волосы. А губы жадно молят о поцелуе.

— Ты пахнешь океаном и прибрежным песком, — шепчет Адам. — И еще чем-то. Этот

запах тоже очень знаком. Постой! Конечно! Так пахнет наш милый Рангахуа!

— Разве это плохо? — несколько обиженно спросила Лилит.

— Нет! Ни в коем случае! Это чудесный аромат. Рангахуа — прекрасен. Но я не желаю,

чтобы около тебя был кто-либо еще!

Лилит рассмеялась.

— Да ты к тому же еще и ревнив!

— Не всегда. К Рангахуа я тебя ревновать не буду!

— Что ж, и на том спасибо!

Адам взял ее руки в свои и зашептал:

— Лили, посмотри мне в глаза! Я хочу через них заглянуть в твою душу!

Лилит робко подняла на него взгляд. И почувствовала, как между ними возникла

невидимая, но прочная нить. Она уже ощущала себя частью этого человека. Причем — не во

сне или грезах, а наяву.

— Я вижу тебя всю, — тихо сказал Данрейвен. — И восхищаюсь тобой!