Ангел-Маг

– А я при этом еще кое-что вижу, – сказала Доротея. – И так было всегда. Когда появляется ангел. От момента вызова… и пока его не отпустишь или не прогонишь. Для большинства ангелов это секунды, иногда минуты. Есть исключения, это когда ангела вызывают в предупредительных целях, для защиты и тому подобного… вроде твоего Рекваниэля, Анри.

– А они вправду похожи на свои образа? – любознательно спросил Симеон.

– Нет, – ответила Доротея. – Им не очень-то свойственна определенная форма, да и та мерцает, меняется… Хотя некий зрительный намек на крылья и нимбы присутствует почти всегда. Могу себе представить, как ранние иконотворцы пытались зафиксировать то, что улавливали… Вот поэтому всегда рисуют нимбы и крылья. Со временем оказалось, что некоторые изображения… скажем так, наиболее успешно притягивают суть ангела… Ими стали пользоваться вновь и вновь, пока не устоялась традиция.

– Значит, по-твоему, иконотворчество изначально основано на свойстве видеть ангелов? – спросил Симеон. – Хотя в наше время большинство иконотворцев такой способности не имеют? Просто перерисовывают созданное прежде них?

– Да, – сказала Доротея и нахмурилась. – По зрелом размышлении я понимаю, что никогда не заговаривала о видении ангелов потому, что никто об этом не говорил… даже читать про такое не доводилось. Но это же не значит, что другие люди их видеть не могут? Может, просто помалкивают, как я?

– Я обучался основам иконотворчества, – сказал Симеон. – И частенько младших ангелов вызываю… работа такая. Я их слышу и чувствую… но вот чтобы видеть… нет, никогда.

– И я то же самое, – сказал Анри. – А ведь мой отец раз в неделю призывает Хуараваэль. Никто в нашей семье ни разу не упоминал, что, мол, ангела видел. Все только слышат шорох ее крыльев, странный такой, словно у покалеченной птицы…

– Покалеченной птицы?..

– Ну, как будто она по кругу порхает, – уточнил Анри. – Ангел она, вообще-то, не сильный…

– Не надо нам про это дело болтать, – твердо проговорил Симеон.

– Но это же важно! – возразила Доротея. – Во всех нас присутствует некий ангел, это-то нас вместе и связывает! И тут, откуда ни возьмись, возникают эти Алмазные иконы и падают прямо нам в руки, и выясняется, что они принадлежали леди Дейемс, а у нее ангел… ангелы… внутри заключены. Должно же это все что-то означать?

– Я вот никакого ангела в себе что-то не чувствую, – с сомнением заявила Агнес. – Будь он там, он ведь как-то бы проявлялся? Помимо того, что ты вроде как что-то видишь, когда смотришь мимо меня?

– А как по-вашему, что сделает кардинал, если заподозрит, будто в нас ангелы? – спросил Анри.

Все посмотрели на него. Симеон, помедлив, чиркнул себя пальцем по горлу.

– Вот и я о том же, – продолжал Анри. И посмотрел на Доротею. – Так что лучше никому не рассказывай о том, что ты, как тебе кажется, видишь!

– Но мы должны выяснить, – сказала Доротея. – Кто он, этот ангел внутри нас?

– Должны? – спросила Агнес. – Как я уже говорила, если он вправду там… в чем я далеко не уверена… какая, собственно, разница? В смысле, пока никто не узнал.

– А я думаю, леди Дейемс в курсе, – сказала Доротея, глядя куда-то за пределы купальни. Ее глаза неожиданно сузились, и она с ошарашенным видом прикрыла рот ладонью. – Святые Небеса!..

– Что такое?

Неподалеку от них банный слуга-отверженец плескал воду на раскаленные камни в бронзовой бочке. Взгляд Доротеи был направлен чуть мимо него, веки почти сомкнуты.

– Вон тот отверженец… в нем тоже едва видимая тень ангела…

Всем показалось, будто молчание затянулось на несколько долгих минут, хотя в действительности миновало лишь несколько секунд, прежде чем Анри прошептал:

– Похоже, нам крышка…

– Еще чего! – немедля вскинулась Агнес.

– Погодите, – сказал Симеон. – Ты уверена, что в самом деле видишь ангелов, Доротея?

– Как бы эхо… частицы… – продолжая щуриться, рассеянно произнесла Доротея. Она рассматривала уже другого слугу. – У отверженцев… едва уловимо, будто огоньки вдалеке мерцают… В нас свет сильнее и чище, но все равно… такой… как бы далекий. А в леди Дейемс свет и тени прямо слоями, их множество…

– Но что у нас может быть общего с отверженцами? – недоуменно спросила Агнес. – Мы ни в чем им не подобны. Мы все и сами применяли ангельскую магию, и к нам она применялась. И ничего – и от зольнокровия не померли, и в монстров не превратились…

– Нет, мы, конечно, не отверженцы, – сказала Доротея. – Не понимаю я этого. И того, что мне сейчас видится, не понимаю. Вот бы с леди Дейемс поговорить…

– Нет! – воскликнули Симеон и Анри. Мгновением позже их поддержала Агнес.

– Но…

– Ни в коем случае, – сказал Симеон. – Она, может быть, шпионка альбийская… и вообще мы не знаем, чего хочет эта особа. Ясно только, что отныне она накоротке с королевой. Ты с ней поговоришь, она скажет королеве, а та выболтает кардиналу. Сама подумай, Доротея! Лишний повод им считать, что ты возрожденная Лилиат!

– А ты ведь не она, верно? – добавила Агнес. – Собственно, нам-то без разницы, но…