Ангел-Маг

– Дартаньян! Бегите! – во весь голос выкрикнула Рошфор. – Ложись!

Капитан мушкетеров среагировала мгновенно. Она бросилась наземь – только снег взвился над метнувшимся плащом. Там, где она только что стояла – где обе они стояли мгновением раньше, – взвился немыслимо яркий столб клокочущего огня. Жар был такой, что Рошфор отшатнулась, прикрывая лицо, хотя и стояла в доброй дюжине футов. Огненный столб все рос вверх, снежинки бешено метались кругом и таяли на лету… а потом все вдруг погасло и пропало, как и не было вовсе. Даже дымка в воздухе не осталось.

И, как только погасло пламя, Ночные Трудяги нанесли свой удар.

Симеона схватили сзади. Схватили те самые носильщики, что без устали работали с ним всю ночь, поднося раненых со стороны палисада. Застигнутый врасплох, к тому же предельно уставший после многих часов безангельского хирургического кошмара, Симеон даже не сразу понял, что произошло. Ему стремительно завели руки за спину и смотали бинтом, а едва он рванулся – на голову натянули мешок, а под ребра уперся острый клинок.

– Делай, что скажем, доктор, и выживешь, – сказал голос, грубый и незнакомый. – Иди давай, и без глупостей!

– Но пациенты… – начал было Симеон, но кругом уже раздавались крики, вопли, выстрелы и стальной лязг. Битва возобновилась… но совсем не такая битва, как прежде. Ни рева, ни визга чудищ не было слышно.

– Вперед! – снова приказал голос, и кто-то пихнул Симеона в спину.

Он сделал шаг…

Анри и Доротею врасплох брать не понадобилось – их подвела крайняя усталость. Оба спали в палатке, закутавшись во все плащи и одеяла, в том числе и в те, что принадлежали Агнес и Симеону.

Рев огненного столба и всеобщий переполох разбудили их, но пока они, еще сонные, пытались выпутаться из шерстяных коконов, в палатку проскользнули четверо Ночных Трудяг – и просто потуже затянули намотанные одеяла, прихватив для верности веревками. После чего двое самых сильных головорезов взвалили извивающихся пленников себе на плечи и поспешили к месту общего сбора.

Тем, кто пытался захватить в плен Агнес, пришлось очень несладко. К моменту нападения она сидела на камне, окруженная ходячими ранеными: те собрались у костра возле госпиталя. Отверженец подогревал для них котелок вина. Вино имело странное происхождение – остатки, слитые изо всех фляг и бурдюков и заправленные несколькими палочками корицы, пожертвованными королевской гвардейкой. Та лежала, прислонившись к камню, где сидела Агнес. Раздробленная нога женщины была обращена ступней к огню, большой палец вылез из порванного шерстяного чулка… Агнес и сама сидела, туго перетянутая в поясе повязкой. В бою мушкетерку снес и придавил прорвавшийся монстр. Симеон лично заверил ее, что дело ограничилось синяками, самое большее – несколькими трещинами в ребрах.

Когда с ревом взметнулась огненная колонна, Агнес мгновенно взвилась на ноги, выхватывая клинок. Четверо Ночных Трудяг, отряженных на ее захват, оказались не так проворны. Пока они бросали носилки с мертвым поборником, которого таскали туда-обратно последние полчаса, Агнес заметила, как они достают оружие.

Самый ближний едва успел извлечь дубинку, припрятанную под наброшенным одеялом, – и свалился с проколотой грудью. Второй шарахнулся прочь, избегая подобной же участи, но споткнулся о гвардейку со сломанной ногой, попытался удрать на четвереньках, но был схвачен и поражен в шею. Гвардейка не могла встать, но отлично умела драться в партере.

Третья отверженка, здоровенная бабища, привыкшая к схваткам в темных переулках, к внезапным нападениям и убийствам, оказалась не готова драться лицом к лицу с разъяренной фехтовальщицей. Негодяйка отпрыгнула со всей доступной ей быстротой, парировав выпад Агнес взмахом кинжала, потом рискнула повернуться спиной и кинуться наутек. На свою беду, она недооценила предел досягаемости Агнес – и рухнула, проколотая, с концом шпаги, торчащим из-под грудной кости.

Вот только этот выпад на грани возможного явился ошибкой для самой Агнес. Стоило ей придавить ногой поверженную врагиню, чтобы вытащить шпагу, как четвертый отверженец бросился на нее сзади и крепко приложил по затылку концом заостренного кола, так и не занявшего свое место в палисаде.

Агнес свалилась, но тут же приподнялась, чтобы попытаться снова завладеть шпагой… К ним уже спешил следующий квартет отверженцев. Ночные Трудяги отогнали раненых солдат, пытавшихся вмешаться. Агнес живо связали руки, девушку подняли и бегом поволокли к скальной стене.

Она притворилась, будто потеряла сознание, но не выдать себя оказалось очень трудно. Агнес протащили мимо рядов лежачих раненых, и сквозь щелочку век она увидела… леди Дейемс, облаченную в серые тряпки. Альбийка стояла у разверстой дыры в скале. Внутри виднелись грубо вытесанные многочисленные ступени, уводившие куда-то вверх, в темноту.

Леди Дейемс? Нет, не вполне. Глаза этой молодой женщины горели властным разумом, она говорила без чавкающего альбийского акцента… и на каждом пальце блестело по иконному перстню. Еще многие и многие иконы виднелись приколотыми к грубому балахону.