Ангел мертвеца

– У тебя останется любовь ко мне, которая не позволит стать несчастным и придаст смысл твоему существованию. Ты сможешь обратиться ко мне за утешением и получишь его, потому что я – милостив. Ну и в принципе твои чувства не будут такими острыми, как мне хотелось бы. Мне нужно, чтобы ты понимал происходящее и ощущал его так же, как будет ощущать Лисс. – Консул пошевелил пальцами. – Ну, или всё-таки казню тебя.

Он начал подниматься, показывая, что визит завершён, и Машар поинтересовался:

– Вы приходили, чтобы напугать меня?

И так заставил Консула остановиться. Он поднялся на ноги, но не ушёл, постоял, глядя на пленника с необычайной серьёзностью, после чего рассказал:

– Однажды я допустил ошибку, которая стоила мне… всего. И это не игра слов и не преувеличение: допустив ту ошибку, я потерял всё, и это притом, что у меня было всё. Вообще всё. Ты не способен осознать, о чём я говорю. И это тоже не игра слов: мне принадлежала Вселенная. – Консул, бывший когда-то первым князем Нави, сжал кулак. Но сдержался и продолжил достаточно спокойным тоном: – Так вот… Обладая всем и чувствуя себя абсолютно всемогущим, я допустил ошибку и всё потерял. Я начал сначала и намереваюсь вернуть то, что у меня было… а было у меня, как ты помнишь, всё. И я верну, в этом нет сомнений. Но я не хочу снова ошибиться, а это возможно. А ты… ты являешься носителем того духа, или тех принципов, или той железной воли… я пока не знаю, как это определить… Так вот, ты совершенно очевидно являешься одним из тех, из-за кого моя ошибка стоила так дорого. Ты готов пожертвовать абсолютно всем реальным ради того, что считаешь правильным. И я буду смотреть на тебя и думать. И учиться не ошибаться впредь.

– Вы ведь победили в Первой Войне, так? – очень тихо спросил Машар.

И первый князь гордо вскинул голову:

– Я поднял Навь из того ужаса, в котором Спящий определил нам существовать, и растерзал его любимых детей. История Вселенной, которой суждено было стать детской комнатой асуров, потекла иначе. Я нарушил Замысел, благодаря мне появились иные расы и в том числе – ты.

– А может, Замысел в том и заключался? И одержав победу в Первой Войне, вы не стали богом, не сравнялись со Спящим, а лишь исполнили его волю? Дети не смогли защитить свою комнату, а вы разломали дверь и открыли остальные помещения дома. Вы – инструмент, Консул.

– Не нужно меня злить, – улыбнулся первый князь. – Я знаю, кто я.

– Но ещё вам нужно знать кем вас воспринимают.

– Необязательно.

– В таком случае, вам не избежать следующей ошибки, в результате которой вы вновь потеряете всё, – пожал плечами Машар. – Хотите быть богом – станьте им, а не требуйте от других считать себя богом.

///

– Он вас расстроил?

– Заставил задуматься, – ответил Консул, усаживаясь за письменный стол. – В очередной раз.

– Он всего лишь предатель, заурд, самый обыкновенный предатель.

– Предателями становятся ради выгоды или спасения шкуры. А Дориан предал меня, чтобы умереть, и при этом – я знаю точно – он меня по-настоящему уважает. – Консул помолчал. – Не думаю, что мы можем назвать его обыкновенным.

– Просто он вам нравится, заурд, – обронил Схинки. Он хотел поёрзать в не предназначенном для орангутанов кресле, но передумал, сохранив неудобную позу.

– Он пошёл на смерть.

– Что может быть глупее?

– Что может быть сильнее? – Консул откинулся на спинку и невидяще уставился на раскрытый, не не включённый ноутбук. – Когда я поднимал Навь из нашего ада, когда призывал их расправить плечи и бросить вызов несокрушимым асурам – на что я шёл? На что я вёл семью? На смерть, Схинки, у нас не было другой перспективы.

– У вас был шанс, заурд, один на миллиард, но был. И стрелы Тьмы верили, что вы сумеете им воспользоваться.

– Один шанс на миллиард есть у всех.

– Даже у Машара сейчас?

– Даже у Машара сейчас, – подтвердил Консул, продолжая смотреть на закрытый компьютер.

– Как вы его накажете?

– Ещё не решил.

Схинки знал, что хозяин не хочет казнить рыцаря, но, если решит, что так нужно, – казнит не задумываясь, и потому не стал развивать тему. Замолчал, глядя на Консула, всем своим видом давая понять, что ждёт распоряжений, инструкций, приказов или расспросов. И дождался.

– Что происходит в Петербурге?

– На мой взгляд, Гранни идеально справилась с вашим поручением, заурд.

– Ты полюбил пафосные определения?

– Стараюсь вести рассказ с максимальной точностью. – Теперь, когда самая неприятная и непредсказуемая часть беседы осталась позади, орангутан позволил себе удобно устроиться в кресле.

– Много трупов?

– Ни одного. Она унизила обидчиков и разбила «Каменную мойку». А поскольку лупили негодяев «коротышки» – это очень маленькие «персы», видео получилось местами забавным, и в Сети полно ехидных комментариев.

– Ты позаботился?

– Конечно.

– А что Сопротивление?

– Ожидаемо визжит, называя случившееся погромом.

– Их поддерживают?

– Они выложили ехидное сообщение о том, как унизили Гранни, поэтому общий фон: не нужно было будить лихо.

– Скажешь, что я доволен. – Во время рассказа Консул наконец-то запустил ноутбук и теперь готовился открыть какой-то файл.

– Я могу идти?