Ангел мести

Вот и сейчас, он стоит на берегу, смотрит на закат и вспомнил, как Мари ему говорила в такие минуты: «Снова закат. Попрощайся, Мартин, с этим днем. Ты больше никогда его не увидишь».

Мужчина реши сходить в квартиру Мари. Уже у самого дома его сердце стало колотиться. Он открыл своим ключом дверь. Воздух, казалось, берег аромат девушки. Все было таким родным и уютным.

Мартин надел свои тапочки, снял куртку и прошелся по комнатам, зашел в спальню девушки, подошел к ее любимому плюшевому медведю: «Что, брат, сидишь и ждешь? Я тоже ее жду», — и тут увидел в лапах мягкой игрушки листок бумаги, взял его, развернул и прочитал: «Мартин, привет. Я знаю, что ты зашел в мою комнату. Поговорил с медведем? Откуда узнала? Сама с ним иногда болтаю. Только он не отвечает». И рисунок — смешная карикатура Мартина, а внизу написано: «А теперь иди на кухню».

Мужчина, держа в руках записку, зашел на кухню, включил свет. На холодильнике был приклеен листочек с рисунком: лес, снег, тарелка с пельменями, и стрелка с надписью «открой морозилку».

Он послушно открыл и увидел большой пакет пельменей, слепленных девушкой вручную, и на листочке написано: «Чтобы все съел до моего возвращения».

Было во всем этом квесте, придуманном Мари, что-то трогательное, от чего в горле стоял ком. Мартин взял пельмени, собираясь выйти из кухни, но увидел на дверях еще один стикер с надписью: «вернись к холодильнику» и рисунок банки с клубничным джемом и чайной ложкой.

Он открыл холодильник, и взгляд упал на пол литровую банку клубничного джема, на крышке было написано рукой Мари: «Сварила для тебя сама».

Сейчас уже в своей квартире, на кухне, Мартин сидел лицом к картине и с удовольствием ел со сметаной слепленные его любимой девушкой пельмени. Мари очень любит русскую кухню, пельмени они с Джимом полюбили сразу, девушка их быстро лепит, и такие вкусные получаются, что оторваться сложно.

Если бы не категоричный запрет офицера Интерпола, Мартин был бы уже в Париже. Но он должен дождаться возвращения Мари здесь. И он дождется.

АВТОР

Даниэля выписали через полторы недели после операции для восстановления дома. К этому моменту Мари заключила договор с этой частной больницей и сегодня выходит на дежурство. Главврач не мог нарадоваться, что она согласилась. Мари реально соскучилась за работой, и ей не хотелось находиться в одном доме 24/7 с Миллером.

Утром она села на мотоцикл, который стал ее основным средством передвижения, надела шлем и выехала с территории особняка, отказавшись завтракать, что очень не нравилось Даниэлю и волновало повара, сетовавшего на то, что их гостья голодная. Мари всегда сопровождали два мотоциклиста, с которыми она, по умолчанию, на свободной части трассы устраивала гонки.

Ей так не хватало клуба дядюшки Мэйсона, скорости и ветра! Вот и сейчас она мчалась по дороге, ощущая приятное напряжение мышц всего тела, резко входя в повороты и пару раз поднимая переднее колесо байка вверх, проезжая только на заднем.

После такого активного утра в дороге, Мари с хорошим настроением припарковала мотоцикл, сняла шлем, помахала сопровождавшим ее парням, те в ответ подняли вверх большие пальцы на руках, и вошла в больницу с рюкзаком за спиной. Со всеми поздоровавшись, прошла в кабинет главврача.

Так начался ее рабочий день в Парижской частной клинике в должности хирурга. Поскольку ее практически все знали, она ведь неделю вела Даниэля, то в представлении не нуждалась. Сегодня вместе с ней дежурил анестезиолог Александр Гальяно.

Поскольку клиника частная, клиенты все непростые, бумажной волокитой врачей не загружают, и они реально могут отдохнуть. К такому ритму привыкать Мари не хотела, поэтому помогала медсестрам, что вызывало удивление. Но девушка была настолько дружелюбна и мила, что от ее помощи не отказывались, а принимали с радостью.

Сегодня в клинике была запланирована операция по удалению желчного пузыря у некой гражданки Беатрис, 55 лет, которая поступила три дня назад.

С этой очень импульсивной, излишне энергичной женщиной персоналу было трудно, но поскольку она была супругой Министра экономики и финансов, все не показывали вида, что она утомляет и откровенно мешает работать, ей улыбались, делали комплименты, в общем, подхалимничали, как могли, все, кроме Мари Росси, которая якобы не знала французского языка.

Беатрис, как назло, просто тянуло пообщаться с новым доктором, но она, к великой радости Мари, которая не любит общения с женщинами, да еще с таким жутким характером, не знала английского языка.

Девушка видимо ей очень понравилась своей противоположностью: спокойная, уверенная в себе, ни на кого не обращающая внимание, немногословная, серьезная и красивая. И Биатрис, зная, что ее оперирующим хирургом будет какой-то другой врач, устроила скандал главврачу больницы, требуя, чтобы операцию провела Мари Росси.