Ангел мщения

— Ладно, я понял. — Арский выдавил очередную неискреннюю улыбку. — Мне хотелось бы, чтобы ты с родителями приехал к нам в отдел для того, чтобы запротоколировать показания.

— Приедем, — ответил за всех отец и с облегчением вздохнул, когда за капитаном захлопнулась дверь. — Ну, наконец-то!

Они снова вернулись в кухню, снова расселись за столом. Влад, не выдержав их молчаливых вопросов, воскликнул:

— Даже не думайте! Я ее не знаю!

— Допустим, — согласно кивнул отец. — Но ты рассказал капитану не все.

— Допустим, — точно скопировал интонацию отца Влад.

— И о чем же ты умолчал? Почему?

— А потому, папа, что это могло бы навредить тебе.

— Каким образом? — Отец вцепился пальцами в отросшую бородку, взгляд его сделался чужим, непроницаемым.

— Твой отец молодец, вовремя осознал, что игра в гордость не принесет удовлетворения, — процитировал Влад, не сводя с отца взгляда. — Это ее слова. И еще она была уверена, что ты это делаешь, в смысле, раскаиваешься, чтобы отомстить впоследствии. Почему она была в этом так уверена, папа?!

Глава 17

Ей не понадобился грим, чтобы проскользнуть неузнанной в свою квартиру. Во дворе никого не было. Вообще никого, ни своих, ни чужих. Она наблюдала достаточно долго, чтобы понять: ее не пасут здесь. Может, где-то еще, но не здесь. И не сегодня.

Инна выше подняла воротник длинного свитера, достающего ей почти до коленей. Поправила ручки сумки на плече и шагнула из тени высокого кустарника. И почти сразу почувствовала себя голой.

Она никогда, никогда прежде не чувствовала так собственную уязвимость! Никогда так не боялась, как теперь. Даже скорбь по погибшей из-за нее матери отодвинулась куда-то. Она приказала себе пока об этом не думать. Она не может сейчас об этом думать. Не может сейчас винить себя в ее гибели. Если начнет, то погибнет сразу, потому что раскиснет. А ей предстоит слишком много сделать, чтобы наказать тех, кто сломал ей жизнь.

Как она станет это делать, Инна пока не знала. Она решила двигаться вперед мелкой поступью. От пункта до пункта. Никакой стратегии. Никаких далеко идущих планов. Только мелкой поступью. А уж куда она станет поворачивать, время покажет.

Вечер наступил как-то вдруг. Солнце закатилось за дом, и минут через тридцать двор накрыло непроглядной теменью. Ни один фонарь, как и прежде, не горел. Но ей все равно было не по себе, пока она пробиралась от кустов до подъезда. Прежде чем открыть подъездную дверь, она еще раз осмотрелась. Во дворе тихо, никого нет вообще — ни своих, ни чужих. Свет в окнах в их подъезде горел только на первом этаже у стариков Мишиных. Но они наполовину глухи и слепы. Даже если и услышат ее шаги и откроют дверь, не узнают ее.

Инна набрала код замка, вошла внутрь и снова замерла, прислушиваясь.

Тихо! Так тихо, что даже страшно. И чудится не пойми что. Будто кто-то за шахтой лифта притаился и осторожно дышит.

Чушь, решила она и шагнула вперед. Потом еще и еще. Никого. Поднялась на площадку второго этажа и от неожиданности вскрикнула. А шуметь-то ей было нельзя! Ее крик тут же разнесло по этажам услужливое эхо.

Тот, кто поджидал ее, а ждал он именно ее, сомневаться мог только дурак, тоже понял, что ее крик может привлечь внимание. Поэтому, приложив указательный палец к губам, тихо прошептал:

— Не кричи. Не надо.

— Отойди в сторону, козел! — прошипела она яростно и шагнула назад, на одну ступеньку ниже. — Дай мне пройти!

— Тебе не надо домой. Там тебя ждут, — проговорил он негромко и сократил расстояние между ними до опасного минимума.

Он сейчас протянет руку, сожмет ей горло, сдавит, и через пару минут она присоединится к матери! Он караулил ее не во дворе. Он поступил хитрее. Подождал ее в подъезде. Мимо него она не прошла бы ни за что. Она дура! Она снова вляпалась! И на кой черт ей нужен был чужой опыт, если она не смогла применить его на практике?! Зачем таскалась на судебные процессы, мысленно критиковала попавшихся?! Так бездарно попасться, как она, еще надо было постараться. Снова так бездарно попасться!

— Убивай уже, ну! — потребовала она негромко.

Шагнула вверх, почти упираясь лбом в верхнюю пуговицу его легкой куртки. Зажмурилась, почувствовав его руки на своих плечах. Почти не удивилась, уловив запах застарелого перегара. Кто же идет на убийство с трезвых глаз? Почти никто! Всем для храбрости надо выпить. И если не в этот же прямо день, то накануне точно. Вот и этот высокий дядька со странно симпатичным лицом, так не вязавшимся с обликом убийцы, тоже выпил для храбрости.

— Я не собираюсь тебя убивать, Инна. Я хочу тебе помочь, — сказал он ей в самое ухо. — И нам надо поторопиться и убраться отсюда, пока нас не обнаружили. Идем.

Он обошел ее и легонько увлек вниз. А она заартачилась. Вцепилась в перила лестницы, замотала головой.

— Не пойду! Никуда не пойду! — зашипела она. — Кончай здесь, сволочь!

— Вот ты бестолочь, а! — пробормотал он с досадой.

И глянул как-то так, что у нее между лопаток сделалось болезненно холодно.

— Я не тот, кто убил твою маму, — произнес он, не выпуская ее руки из своей.

Утешение было слабым, Инна кивнула со словами: