Ангел-мститель (СИ)

— Мне еще никогда в жизни не приходилось встречаться с такой целеустремленностью, — задумчиво произнесла она. — Я бы даже сказала, с такой болезненной целеустремленностью.

Я рассказал ей все, что знал о провале Марининого хранителя, чем этот провал кончился для нее, а также о том, что в последнее время она — по какой-то необъяснимой причине — начала вспоминать отдельные моменты своей прошлой жизни.

— И ты продолжаешь упрекать ее в чрезмерной активности? — спросила она, помолчав немного.

— Не в активности, — разозлился я, — а в безрассудности и агрессивности.

— Анатолий, — усмехнулась Анабель, — я знаю, что ты не любишь сильных женщин, но это не значит, что они не имеют права на существование. Ее хранитель, похоже, был еще более консервативным и задался целью полностью подчинить ее своему влиянию. Неудивительно, что в итоге она взбунтовалась.

Я знал. Я знал, что она с Мариной телепатически общий язык найдет. Вот только незачем грехи какого-то неизвестного ангела мне на шею вешать.

— А сейчас, интересно, против чего она бунтует? — ехидно полюбопытствовал я.

— Мне кажется, — не поддалась Анабель на мой тон, — что свою гибель она подсознательно восприняла как наказание за непослушание. И сейчас она не бунтует — она стремится доказать… нам, в первую очередь, что вполне в состоянии самостоятельно управлять своей жизнью.

— И поэтому сама бросилась всех вокруг наказывать? — опять не сдержался я.

— Я сказала — за непослушание, — повторила Анабель. — Она по духу своему — очень сильная личность, и любое подавление… кого бы то ни было, с какими бы то ни было благими намерениями… воспринимает как вопиющую несправедливость. С которой готова бороться — и чем сильнее ей связывать руки, тем сильнее она будет сопротивляться.

— Да кто ей когда руки связывал? — окончательно взбесился я. — Я только хотел, чтобы она советовалась…

— Неужели тебе так трудно представить себе, — перебила меня Анабель, — что к нам… именно к нам, хранителям… она, опять-таки подсознательно, относится с особым недоверием. Любое замечание с нашей стороны в том же самом ее подсознании моментально ассоциируется с тем, что столь печально для нее закончилось. Наверно, поэтому она со Стасом легче на контакт идет.

— Так что — мне по головке ее гладить? — недоверчиво спросил я. — Что бы она ни творила?

— По крайней мере, прекрати ей советовать и выговаривать, — предложила Анабель. — А еще лучше — найди возможность помочь. В том, что она сама задумала. Просто помочь, без ее зова — его ты от нее не дождешься. Возможно, тогда она тебя иначе слушать будет. И вообще, — вдруг насмешливо прищурилась она, — ты меня удивляешь — кто из нас психолог?

— А как ты думаешь, что с ее хранителем случилось? — помолчав немного, спросил я.

— Даже предполагать не хочу, — решительно покачала она головой. — Я знаю случаи, когда дело распылением заканчивалось.

— Чем? — выдохнул я.

— Причем добровольным, — добавила она. — А что?

— Да я Стаса просил поспрашивать о его дальнейшей судьбе, — признался я. — Мне казалось, что ей тоже неплохо будет и с другой стороны на ту трагедию посмотреть.

— Хм, — заинтересовано глянула она на меня, — таки психолог. Ладно, я тоже попробую что-то разузнать.

— Спасибо, — искренне поблагодарил ее я.

— Вот видишь — со мной вполне можно сотрудничать и без распоряжения свыше, — не удержалась от шпильки она. — Может, и с Мариной такой образ действий результативным окажется?

Замечательно, проворчал я про себя, когда это я отказывался с кем-либо сотрудничать? Вот только с этими сильными дамами даже общаться на равных получается исключительно в краткий миг между их предложением о взаимовыгодном союзе и их же следующей фразой, которая автоматически превращается в ценное указание.

Но все же предложение Анабель поискать подход к Марине с другой стороны запало мне в душу. В конце концов, они же — одного поля ягоды; наверняка Анабель лучше знает, какой гребенкой с этого поля лучший урожай собрать можно.

Я принялся сушить себе голову над тем, чем могу оказаться полезным Марине в ее попытке ознакомить Сан Саныча с особо капризной породой клиентов.

Поприсутствовав при двух ее посещениях Татьяниного офиса, я понял — абсолютно ничем.

Уже утвердив, как я догадался, проект своего заказа, она перешла к финансовой его стороне, а также к условиям рекламаций в случае повреждений при доставке. Когда она успела во всей этой кухне разобраться, не знаю, но, доведя своими вопросами Ларису до появления лихорадочных пятен на щеках, она встала и, заявив, что дальнейшее обсуждение предпочитает провести с кем-то более компетентным, направилась прямо в кабинет Сан Саныча.

Тоша, который во время их вежливо-язвительной перепалки только головой крутил и следил за их лицами и жестами на экране своего компьютера, вдруг напрягся. Из кабинета доносился один только Маринин голос, но диалог там, похоже, велся — время от времени она замолкала.

Второй диалог закончился тем, что Марина, уже выходя, громко бросила через плечо: