Ангел-мститель (СИ)

Вот так и засветило милому доктору вхождение в именитую семью, равно как и в высокое медицинское общество. Он честно рассказал обо всем этом матери той, которую позже назвали Мариной, и пообещал и дальше помогать им — но при одном условии: его будущая жена никогда и ни при каких обстоятельствах не должна узнать о факте его отцовства. От будущего тестя он также не стал ничего скрывать, и тот отнесся к прошлой истории без излишнего драматизма — если она и дальше будет оставаться в прошлом. Бывшая простая и незатейливая девушка по привычке опять не стала спорить — роль матери-одиночки казалась ей куда менее унизительной, чем роль брошенной ради выгодной женитьбы любовницы. Но через некоторое время у светила появились, по-видимому, внуки, отобравшие на себя все внимание ее милого доктора. Настаивать на его материальной помощи она не решалась — прекрасно понимала, что светило ее в порошок сотрет ради душевного спокойствия единственной дочери.

Она осталась совершенно одна. Нет, в той деревне, из которой она приехала учиться на медсестру, родня у нее, конечно, была — и в более чем достаточном количестве. Но все они уже давно кололи ей глаза незаконным ребенком и ставили в пример многочисленных сестер — и родных, и двоюродных: вот, мол, в город не уехали, за легкой жизнью не погнались, зато теперь все благополучно замужем, с кучей ребятишек — и за двоих работать не нужно, и соседям не стыдно в глаза смотреть.

Возвращаться к себе домой матери никогда даже в голову не приходило. И дочь не хотелось под презрительные взгляды и реплики подставлять, и жизнь в городе действительно полегче была, и милый доктор рядом находился. Но даже теперь, когда она оказалась по-настоящему матерью-одиночкой, она не стала обращаться к родственникам за помощью. Вместо этого она начала искать любую дополнительную работу — благо, людей, желающих получить медицинскую помощь на дому, всегда хватало — и воспитывать дочь, исходя из двух основных правил: без образования человек ничего в жизни не стоит, а женщина ничего не стоит в жизни без мужа.

Так и выросла та, которую позже назвали Мариной, с мыслью, что ее блестящие знания — это единственное приданое, которым она сможет привлечь будущего защитника и покровителя. Мальчишки-одногодки ее не интересовали — она училась, строя базу для будущей прочной и надежной семьи. Да и мать постоянно нагружала ее домашними делами, бдительно следя за тем, чтобы у нее не оставалось времени на детские романы.

В институте, когда та, которую позже назвали Мариной, с восторгом нырнула с головой в незнакомый ей доселе водоворот дружбы и взаимопонимания, мать поначалу заволновалась. Понеслись выговоры за поздние возвращения домой и упреки в невнимании к дому, умножились разговоры о цели в жизни и о достойном поведении… Но когда первая, а за ней и вторая сессии были сданы без единой четверки и в рассказах дочери о новых друзьях не стало то и дело повторяться одно и то же мужское имя, мать заметно расслабилась, и жизнь их потекла… нет, не по-старому.

У той, которую позже назвали Мариной, были теперь не ежедневные, а еженедельные обязанности, а как уж она их по дням распределяла — ее дело. Если намечался какой-нибудь день рождения или поездка на природу, она обычно накануне выполняла по-стахановски двойную норму домашней работы и с чистой совестью уходила гулять. Домой она все же никогда не возвращалась позже полуночи — знала, что мать будет сидеть и ждать ее, даже если на следующий день ей нужно было работать в первую смену.

Ближе к концу института, где-то на четвертом курсе, мать вдруг начала расспрашивать ее о парнях из ее студенческой компании. Сначала ненавязчиво — стоило ей упомянуть в разговоре какое-нибудь имя, как мать — словно невзначай — задавала вопрос: «А откуда он сам-то будет?», или «А как он учится?», или «А что это ты раньше о нем не говорила?». Ничего не подозревая, та, которую позже назвали Мариной, отмахивалась с досадой: «Да какая разница, откуда он, ты лучше послушай, какую он нам на 8 марта поздравительную речь сказал!».

На пятом курсе мать, однако, отбросила в сторону всякие ухищрения и заговорила прямо. О том, что учеба успешно заканчивается, работой ее распределение обеспечит — самое время подумать о создании семьи. Та, которую позже назвали Мариной, отшучивалась: «Мама, мне, что, пойти самой кому-нибудь предложение сделать?». Мать упрямо твердила, что у парней уже тоже наверняка женитьба в планах стоит — нужно только присмотреться, выбрать самого надежного и ненароком дать ему понять, что из нее выйдет замечательная жена и хозяйка. Та, которую позже назвали Мариной, только плечами пожимала — к своим друзьям-ребятам она уже четыре года присматривалась, и ни разу не возникло у нее желания выделить каким-то образом любого из них.