Ангел-мститель (СИ)

Тоша ошарашено вытаращил на меня глаза. Я небрежно кивнул (вот — слушай, балбес, как меня другие коллеги ценят!) и приготовился слушать.

По правде говоря, на меня история Венсана не произвела большого впечатления.

Его подопечная Мари-Энн всегда была человеком активным и решительным. Познакомившись с Анабель, она тут же загорелась идеей помощи людям в преодолении своих слабостей и недостатков — что Венсан мог только приветствовать. Но взялась она за дело слишком рьяно — сваливалась, как коршун, на друзей и знакомых, у которых произошло нечто неприятное, пресекая на корню их жалобы и требуя от них немедленно проявить силу характера. Ее начали избегать — что Венсан уже никак не мог приветствовать. Тем более что она, в результате реакции окружающих, начала склоняться ко все более глубокой уверенности в неблагодарности человечества вообще.

То, что произошло дальше, немного напомнило мне наши отношения с Тошей. Анабель вышла на контакт с Венсаном (я ни капли не удивился, узнав, что это была ее инициатива, а не предложение руководства), чтобы помочь ему разобраться, что происходит. К тому времени Мари-Энн его уже просто не слышала, и у него с Анабель (так же, как и у нас с Тошей) возникло подозрение, что у нее начался процесс саморазрушения личности. Заволновавшись, что нечто подобное может произойти и с Франсуа, Анабель обратилась к своему руководителю с вопросом о симптомах.

Вот тогда-то они и узнали о браконьерах. К ним тут же прислали карателей, но нацелившийся на Мари-Энн темный мгновенно материализовался — в образе мускулистого эдакого супермена, проповедующего естественное превосходство сильных (преимущественно белых) людей над вечно скулящими о своих бедах слабаками (как правило, темнокожими). Мари-Энн увидела в нем воплощение своей мечты и не отходила от него ни на шаг — она даже пустила к себе пожить этого лишенного обществом всех благ бунтаря — и карателям никак не удавалось застать его в одиночестве, чтобы выпроводить с земли без человеческих свидетелей.

Судьба Венсана, казалось, была уже предрешена. И тут Анабель пришло в голову простое и изящное решение. Она уговорила Венсана тоже выйти из невидимости и сыграть полностью противоположную роль — преданного всеми близкими, но сумевшего сохранить достоинство человека. Она «познакомила» его с Мари-Энн — он держался дружелюбно, но сдержанно, нарочито не навязывая ей свое общество. Супермен бросился высмеивать «безвольного неудачника» — тот отвечал с прохладной улыбкой, что не считает для себя возможным занимать время окружающих обсуждением своей «личной жизни». Мари-Энн начала задумываться. Супермен надавил на презрение женщин к слабым мужчинам — Венсан позволил ей взять себя под опеку. Мари-Энн направила на благодарный объект весь свой нерастраченный пыл души.

Затем Анабель в одном из кафе ввязалась в весьма жаркий спор с суперменом — и к вечеру он был задержан полицией за «разжигание расовой розни». Как только он оказался в одиночной камере, подоспели каратели. На следующий день весь городок только и говорил о бескомпромиссном проповеднике идеи сверхчеловека, убоявшемся преследования властей и сбежавшем под покровом ночи из участка. Мари-Энн решительно приняла веру феминизма.

Когда Марина договорила, мы с Тошей переглянулись. И одновременно пожали плечами.

— И что тебя так удивило? — выразил я наше общее недоумение. — Обычное дело — при возникновении угрозы хранимому человеку принимаются любые необходимые по ситуации меры.

— Я бы так не смогла, — качнула головой Марина. — Вначале еще ладно, но ему ведь до самого недавнего времени приходилось постоянно плюшевым медвежонком прикидываться. Меня бы не хватило столько времени себе на горло наступать, играя нужную роль.

Из стоящей перед нами коляски послышалась какая-то возня и ворчание, за которыми не замедлил последовать отчаянный вопль. Тоша мгновенно подхватился со скамейки, бросил нам с Мариной: «Я сейчас, ей кушать пора» и помчался с девочкой на руках к дому.

— С ума сойти! — покачала головой Марина. — А это он тоже… прикидывается?

— Да нет уж! — рассмеялся я. — Тут хуже — он к девчонке больше, чем к матери, прикипел, прямо трясется, что отзовут. Хотя я думаю, что его теперь весь отдел внештатников — в полном составе — от нее не оторвет.

— Отзовут? — удивилась Марина. — За что?

— За несоблюдение приоритетов, — хмыкнул я. — Ничего, выкрутится — научился уже. Я ведь отбился…

— Когда? — с интересом глянула на меня Марина.

— Так я же Татьяне случайно показался, — улыбнулся я, погружаясь в воспоминания. — Она меня послала… На самом деле, она вообще всех послала, а я решил, что лично меня — нам в таком случае положено самим уходить с задания. А очень не хотелось. Вот я и стоял там, размышлял, за что бы зацепиться, чтобы остаться — а тут она посреди ночи: «Ты кто такой?».

— И что? — Марина уже явно с трудом сдерживала смех.

— И ничего, вот сижу перед тобой, очеловеченный — дальше некуда, — буркнул я. — И Тоша, похоже, по той же дорожке уже пошел…