Ангел на плече

— Бреон, — кашлянув в кулак, смущенно, как мне показалось, произнес воин. — Нужна твоя помощь. Вернее твои знания из прошлой жизни. — Он кивнул на жреца.

— Я понял, — голос был низким и с хрипотцой. — Что у него узнать?

— Все, — просто ответил я.

Бреон вынул оружие из-за пояса и, расшнуровав, снял доспех. Затем стянул через голову рубаху и остался с голым торсом. На его правом плече был большой шрам от ожога. Из-под него выступал не пропавший сегмент черного круга с белой паутиной на нем. Мужчина вскинул лабрис на плечо, подошел к замершему жрецу и присел рядом. Во взгляде пленника вспыхнула надежда, когда он увидел знак Черной плети на подошедшем к нему воине, но она сменилась животным страхом, как только воин заговорил с ним на странном каркающем языке.

— Откуда он? — шепотом поинтересовался я у Дунгада, кивнув на присевшего возле жреца наемника.

— Это старая история. Когда еще у герцога служили, — так же шепотом ответил мне мужчина, — один ковен черный зачищали. Повадились эти нелюди, детишек в окрестных селах красть. — Он тихо сплюнул себе под ноги и так зыркнул на жреца, что мало кто захотел бы сейчас оказаться на его месте. — Охрану их быстро положили, дело ратное привычное. А вот когда в храм заброшенный вошли, там многие тогда свою веру на крепость проверили. Я такого ни до того, ни после больше не видал. В центре у них круг на полу из камня выложен, а вокруг него тела ребятишек пропавших разбросаны. Все как один выпотрошенные, словно животные какие-то и внутренности по полу раскиданы. — Дунгад осенил себя странным знамением.

Жрец странно подвывал и что-то быстро тараторил на своей тарабарщине, боясь взглянуть на Бреона.

— А у круга этого. На дыбе Бреон распятый висел. Рядом жаровня с углями раскаленными и два ублюдка в рясах черных. Таких же вот как этот. — Наемник повел глазами в сторону клацающего зубами, перепуганного жреца, — один парня нашего прутом железным прижигает, а второй на лодыжках кожу надрезает, чтобы потом чулками ее к верху завернуть. Остальная погань с пола внутренности собирает, да в круг их бросает, и бубнят что-то.

В игровых мирах было много жестокости и крови, но было и одно незыблемое правило. Ни в одном проекте вы не могли причинить вреда детям или увидеть их страдания. Даже если вы выполняли квест и очищали проклятую деревню от нечисти, ребенка-зомби вы бы там не нашли. Конечно, вы могли увидеть маленький труп, но он всегда был прикрыт одеждой, все конечности были на месте и он никогда не был изуродован и окровавлен. Насилие над детьми преследовалось как в реальном, так и виртуальном мирах. Законы в отношении маленьких граждан были очень строги, а наказания довольно жестоки.

Слушая Дунгада, я не верил своим ушам. Неужели в этом проекте такое возможно? Ведь даже его рассказ о вспоротых детских телах, это уже нарушение закона и как минимум закрытие проекта. Как Кира и разработчики могли пойти на это?

Если только! Этот сценарий не был специально создан для меня. Да и хранитель этот, вспомнил я китайского старичка, довольно странный персонаж. Но тогда если все это так, то моя сестра знает, где я и держит меня под полным контролем. Тогда зачем ей давать мне уникальный класс и деньги? Да нет, так рисковать она бы не стала. Много вопросов и очень мало ответов.

— Вот тогда ярость голову и затмевает, — продолжал свой рассказ наемник, — и кровь в висках словно молот по наковальне стучит. Когда все закончилось, от жрецов что там были мало что осталось. В костер их кусочками мелкими бросали. С тех пор Бреон с нами и ходит. Только вот о жизни своей, что до встречи с нами была, молчит да хмуриться.

— У нас в ордене отец Ероним был, тоже любил людей каленым железом жечь, — неожиданно прошептал Фрол, — а после на костер их отправлял. Редкостный был паскуда.

— Все они бесы в рясах, — кивнул Фролу Дунгад в знак согласия, — только у каждого свой демон.

— Демон у них один, — сквозь зубы проскрипел я. У меня в голове еще стояла картинка с убитыми детьми. — Золотая монета и сытое пузо.

Оба воина покачали головами, а эльфийка с Никиткой переглянулись и посмотрели на меня странным взглядом.

Жрец закончил говорить и поник. Опустил голову на тощую грудь и редко всхлипывал. Бреон поднялся, снял лабрис с плеча, перехватил рукоять обеими руками и, вскинув оружие над головой, резко опустил его. Голова пленника лопнула как переспелый арбуз, расколовшись на две ровных половинки. Остатки мозга тяжело хлюпнули и кроваво серой массой медленно сползали по тощему телу, пачкая и без того грязную сутану, на пепельную траву поляны.

Воин быстрым движением стряхнул с лезвия остатки костей, волос и крови, заткнул лабрис за пояс и направился к нам. Я обратил внимание, что у всех присутствующих сцена убийства пленника не вызвала на лицах никаких эмоций. Своего я не видел.

— Все рассказал, — криво ухмыльнувшись, прохрипел Бреон. — С чего начинать?