Ангел на плече

Над полуразрушенной башней висел туманный прозрачный женский силуэт в разорванном платье. Баньши — проклятые духи, имеют полный иммунитет к физическому урону и своим криком могут вызвать страх и даже парализовать. Память подбросила мне информацию из моего богатого игрового опыта. Не думаю, что в этом мире они сильно отличаются от своих товарок в других проектах. Вот почему охрана из скелетов и зомби так спокойно себя вела, у них тут «тревожная сигнализация» стоит.

В подтверждение моих мыслей нежить «оживилась» и целенаправленно двинулась в нашу сторону, поднимая свое древнее проржавевшее оружие. Мало того, к ним на помощь, разрывая свежевскопанную могильную землю, стали выкарабкиваться на свет новые зомби и скелеты.

«Удар духа» указав направление, использую заклинание. Флакон с исцеляющим снадобьем зажал в руке. Состояние и так хреновое, мутная «тряпка» призрака над башней продолжает орать так, что потеря части здоровья и ухудшение состояния не сильно заметно. Баньши дернулась и заткнулась, но не испарилась. Повторяю удар. Нельзя чтобы она сбежала, нам не надо сюрпризов в виде ее крика. Некромант может поднять кости и трупы, но призвать нежить такого ранга в бою у него нет возможностей. Поэтому добиваем. Протяжный скорбный вой подтверждает развоплощение проклятой души. А вот мне реально поплохело, применение способностей сожрало треть жизни, да и эффект крика баньши еще не прошел. Большим пальцем как заправский алкоголик открываю склянку и опрокидываю в себя содержимое.

Эффект неожиданности потерян. Аридэль поднимает Никиту, дает ему что-то, парень вроде пришел в себя, взгляд осмысленный и полон решимости. Дунгад встает между нами и подходящей нежитью.

— Давайте во двор, — машет он мне головой, — я их попридержу, пока Фрол подойдет.

Я хочу ему возразить, но он поднимает голову вверх, из его горла раздается мощный рев. Прихрамывающие скелеты и медлительные зомби на секунду замирают, после чего выбирают своей единственной целью наемника. Со стороны леса слышится звук шагов и тихое бряцанье доспехов и оружия. Фрол на подходе успокаиваюсь я, мы втроем ускоряемся и перепрыгиваем через остатки крепостной стены. А позади нас раздается звон скрещивающихся клинков и сухой перестук осыпающихся косточек. «Выстоит» мелькает в голове мысль и тут же мозг замирает от представшей перед моими глазами картиной. Слева слышу, как в ярости Никита скрипит зубами и поднимающийся крик гнева и ненависти слева, эльфийка натягивает тетиву, продолжая кричать.

Пентаграмма не была нарисована, она была выложена на плитах внутреннего двора. То, что Аридэль приняла за мел или белый песок, было человеческими костями, вываренными до белоснежного цвета и очищенными от мяса и сухожилий. В углах пентаграммы стояли детские головы, внутренний пятиугольник, что образовывали лучи звезды, выложен из рук и ног. Сами же обезглавленные и четвертованные маленькие тела находились в чане, который стоял в центре этого зловещего символа.

Мой мозг отказывался принимать то, что видели мои глаза. Кира сошла с ума, если позволила своим дизайнерам такое. Я пытался найти ей оправдание, ведь она могла не знать. Но я очень хорошо знал свою старшую сестру, она любила все контролировать, даже малейшие детали. Учитывая, что кто-то нарушил ее планы, и она не знает, где я оказался, уникальный класс и деньги убедили меня в этом, то из этого следует, что такие ритуалы могут происходить повсюду, а не только в этой локации. Мне действительно стало страшно за Дашку, самую младшую из нас и за себя. Да и за рассудок Киры.

Вокруг пентаграммы по кругу стояло шесть, в человеческий рост высотой, деревянных клеток. В них вплотную друг к другу стояли живые люди, эльфы, несколько гномов и пару зеленокожих невысоких существ. Все были в лохмотьях со следами ударов и пыток, изможденные и перепуганные.

На двух дыбах у края страшного символа распяты эльфы. Возле каждого находился жрец в черной сутане, они медленно со знанием дела делали глубокие надрезы на телах пленников. Измученные существа не кричали, из окровавленных и пересохших губ слышались лишь редкие стоны. Кровь собиралась в небольших углублениях на плитах двора и по пробитым в них канальцам текла к зданию донжона, где у стены стояла мерзкого вида каменная паучиха. Кровь поднималась по ее тонким лапам, собиралась на круглом брюшке и большими тяжелыми каплями, нарушая законы гравитации, отрывалась и плыла вверх, исчезая в узком окне второго этажа. Крыши у здания не было, я отчетливо видел, как над разрушенными стенами крутится небольшой темный смерч.

Сквозь крик Аридэль я услышал, как два раза хлопнула тетива ее лука. Первый и второй жрец, что мучили ее сородичей, упали со стрелами в головах. Издав непонятный рык, мой оруженосец бросился на двух оставшихся жрецов, что раскладывали внутренности жертв вокруг пентаграммы.