Ангел-наблюдатель (СИ)

— Да, выполнил! — окончательно взбесился я. — Исправно! И ответственно — чтобы в самом худшем случае как можно меньшей кровью обойтись! Наблюдатели их полного устранения требуют! Я вполне мог в гордую позу стать — и что? Вместо меня просто другого бы поставили — он бы ринулся сюда вас предупреждать?

— Наверно, нет, — чуть спокойнее ответила она. — Но насчет малой кровью — ты с кем говоришь? А если к ним, как ко мне, эти воспоминания вернутся? Тебе когда-нибудь твоя собственная смерть снилась? Ночь за ночью? Во всех деталях и в ярчайших красках? И в полном осознании, что это — никакой не кошмар, а настоящий видеорепортаж с реального места событий?

— И твой опыт мы обязательно учтем, — тоже сдал немного назад я. — Это я тебе обещаю — если придется, дневать и ночевать у целителей буду.

— Да пошел ты! — вскочила из-за стола она. — Предупредил — и на том спасибо. Дальше мы уж сами, и без всяких если.

— Марина! — Я тоже резко поднялся. — Анатолию…

— Я помню, — хлестнула она по мне уничтожающим взглядом. — Я помню, что в вопросах жизни и смерти людям нужно на себя рассчитывать, а не вас полагаться. Так что можете спокойно и дальше служить.

Она развернулась и ушла, бросив на столик какую-то денежную купюру. Этот ее жест почему-то особо задел меня. Я залпом влил в себя оставшуюся в своей кружке жидкость — опять горечь кстати пришлась! — подумав, опустошил и Маринину, бросил рядом с ее купюрой точно такую же свою и вышел из этого бедлама, не особенно всматриваясь, кого расталкиваю. В надежде, что хоть кто-то на моем пути выкажет угрожающие намерения в отношении одинокого представителя небесного сообщества на земле. Кои я буду иметь полное право пресечь. Не повезло.

Состояние холодного бешенства понемногу становилось привычным. После так называемого разговора с Мариной оно продержалось у меня не один и не два дня. Я служу? Точно! Вопрос только, кому? Я уж и сам не знаю — то ли высшим силам, которые мне ответственный участок работы доверили, то ли этим захребетникам, которые закопались в своей провинции и уже забыли, что это такое — перед всевышним оком навытяжку стоять. Дожился — люди мне морали читать будут! А кого она на помощь звала, когда они там так напортачили, что впору к распылению готовиться было? Что-то тогда у них мои методы возражений не вызывали. Нет, эта земля точно мозги набекрень сбивает! И правильно, что все воспоминания о ней полностью устраняют. Насчет мелких не знаю, но когда до Марины дело дойдет, лично проконтролирую тщательность процесса.

Чтобы хоть немного отвлечься, я взялся просматривать подготовленные схемы несчастных случаев. К уже разработанным неприятностям на транспорте и в бытовых условиях (у людей уже столько электрических приборов везде понатыкано, что организовать мягкий удар током — плевое дело) мои ребята как раз подбросили новые — которые при занятиях спортом самым естественным образом возникнуть могут.

В любом тренажерном зале какая-нибудь железка на раз сорваться может. Очень, правда, рискованно — чуть промахнешься в прицельном лишении сознания, и без раздробленных костей не обойдется. Хорошо, что Игорь с Дарой не качаются.

А вот в единоборствах восточных возможностей немеряно. Чуть большее давление в нужном месте применить, в нежном захвате — и совершенно случайно требуемый результат без каких-либо внутренних повреждений. Жаль, что Игорь с Дарой такой борьбой не увлеклись.

Про всякие мотоциклы с горными лыжами вообще говорить не приходится. Там главное — мягкое столкновение устроить. Даже во время бега трусцой на стадионе споткнуться можно, оступиться — а тут камешек средних размеров и твердости прямо на дорожке, откуда только взялся. Интересно, Игорь с Дарой по утрам бегают? У людей это нынче модно.

И с плаваньем тоже — судорога где угодно может схватить, хоть и в бассейне. Там, кстати, и вытащат быстрее, и такая паника вокруг поднимется, что достигнутый эффект всегда подкорректировать можно. Игорь с Дарой, правда, на воде держатся отлично…

Я резко захлопнул открытую папку с последними разработками. Да что же они мне в голову постоянно лезут? Да еще и так ярко, во всех подробностях, словно каждый несчастный случай в замедленной съемке перед глазами разворачивается. Не могу. Ну, не могу я такое им планировать! Не могу спокойно, бесстрастно, хладнокровно детальные схемы аварии для них строить! Для других мелких почему-то получается — тех я толком ни разу и не видел. А для этих нет — сразу перед глазами бледные лица и обмякшие, бездыханные тела перед глазами встают. В любой из таких операций узких мест полно, что угодно не так может пойти. А если целители потом оплошают — у них ведь опыта с мелкими почти никакого?