Ангел над бездной

Оставив чемодан во дворе, я толкнула тяжёлую дубовую дверь и оказалась в кромешной темноте. Какое блаженство! Солнечный свет, пусть и неяркий, раздражал роговицу, вызывая слёзы. Задвинув шторы ещё плотнее, я стянула чехлы с мебели в гостиной и упала на диван, забывшись тяжёлым сном. Я проснулась от собственного крика. Опять вернулись кошмары, растворяя меня между сном и явью. Мне показалось, что это никогда не кончится, что смерть ― единственный путь к избавлению от страха и боли. Энрике всё рассчитал правильно. Оставшись одна, я ломалась, ломала себя своими воспоминаниями. Больше суток во мне боролось желание умереть с инстинктами самосохранения. Инстинкты победили. Они всегда побеждали, даже тогда, когда мой здравый смысл и сила воли пытались противостоять. Я приехала в родовое поместье, зная, что, возможно, живой отсюда не выберусь, но, проснувшись глубокой ночью, вдруг поняла, что ещё не готова покинуть этот мир. Кристофер, Мартин, Кетрин и даже Беккер нуждались во мне, взывали к справедливости. Холодно. Этот холод, я ощущала последние девять лет, даже после того, как покинула свою темницу. Он жил внутри меня, он стал моей частью. Камин гудел, выжимая два киловатта в час, а я всё ещё не могла согреться. Нужно быть сильной, вот только как? Как собрать в кучу все чувства и мысли, успокоиться, сосредоточиться и уничтожить того, кто уничтожил меня?

Телефон молчал два дня. Я бродила по пустому дому, как сомнамбула, изредка спускаясь на кухню, чтобы сварить кофе. Спазмы в желудке говорили, что стоило бы заказать еду, но мысли о пище вызывали тошноту.

Стерев пыль со старинного зеркала, я вплотную приблизилась к помутневшему стеклу. Наверное, мои прабабушки пришли в ужас, увидев то, во что я превратилась. От меня осталась только оболочка, фантик, обёртка, лишённая внутреннего содержимого. Собравшись с силами, я заставила себя принять душ, вымыть голову и даже немножко подкраситься.

— Лучше? ― я хотела поправить зеркало.

Оправа сместилась, и я заметила надпись на стене. Мне потребовались неимоверные усилия, чтобы снять старинную реликвию. Обои под зеркалом были светлее, чем вокруг. И открывшийся прямоугольник был ни чем иным, как письмом, написанным рукой моей мамы. Весточка из прошлого. Сердце сжалось, а по щекам потекли слёзы.

«Милая Эва, мой маленький Ангел!