Ангел первого уровня

А потом мы открылись друг другу. Я смог увидеть все её воспоминания, начиная с раннего человеческого детства, все наивные мечты юности, все разочарования взрослой жизни и все мечты, кода она уже стала ангелом. Я прошел по ним, транслируя увиденное в её разум, чтобы она видела, на что я смотрю. Я ощущал только нежность и умиление, и старался, чтобы она это почувствовала. Она подёргивалась, когда я касался её ранних воспоминаний, но удержалась от закрытия. Забавно, но она до сих пор думала о себе, как о маленькой девочке. Потом она прошлась по моим воспоминаниям и идеям о совершенстве. Они её изумили, она такие сложные построения не применяла. Её восторг польстил мне. А потом началась эйфория. Мы были в восторге друг от друга. Когда кто-то другой понимает тебя, когда у тебя с кем-то есть такое взаимопонимание, что твоя мысль переходит в его мысль… это так прекрасно! И тебя не осмеивают! Тебя понимают!

Даже не открывая глаз, я знал, что происходит вокруг. Мы с Рахиль светимся восторгом, и настолько сильным светом, что видно за несколько километров, а с учётом отражения от облаков — на много десятков километров. Открытие сознания имеет аналог в человеческой жизни — это когда люди влюбляются и создают семью.

Для людей тоже бывает сюрпризом, что может быть кто-то, кого можно любить и кто не хочет тратить все силы на то, чтобы осмеять тебя и доказать своё превосходство над тобой. Поэтому разделение на полы и физическую любовь мы, ангелы, применяем как способ организации жизни даже до довольно глубоких адских миров — там люди тоже могут создавать семьи и влюбляться, правда, там невесту для начала либо воруют, либо покупают. Но всё это не идёт ни в какое сравнение с тем восторгом и той любовью, которая сопровождает открытие сознания у ангелов. Поэтому мы и сияем так, что видно за много километров.

На следующий день в клубе Лида с ехидцей в голосе спросил: "А кто это сиял так ярко прошлой ночью?". А потом печально добавил: "Бедные девочки. Им придётся без тебя несколько десятков лет провести".

Ираида боялся целый месяц. Но в этот месяц мы его и не пустили бы — мы ещё не изучили друг друга, и третьего мы просто не выдержали бы. Ночи превратились в восхитительнейшее приключение, когда мы путешествовали по мирам друг друга и пытались научиться мечтать вместе. Всё это несколько утомляло, а ведь надо было ещё и отдыхать, и планировать деятельность, и проводить чистку сознания… Так что первый месяц нам было не до Иринки. Но через месяц на открытие сознания решился и Ираида. Ему было легче, мы с Рахиль помогали ему вдвоём. Ещё через месяц мы освоились настолько, что могли поддерживать связь друг с другом и обмен идеями на любом расстоянии и в любое время. Насколько же это прекрасно! Даже стало жалко того времени, что я провёл, не создавая дом. Это дало множество преимуществ и на вполне материальном уровне: девчонки могли подгрузить мои мозги своими логическими задачами, пока я бессмысленно лупил тёмных, а я мог рассчитывать на то, что в сложных ситуациях они, глядя через мои глаза, сконцентрируют внимание на таких объектах, которые я бы пропустил, и подскажут, с какой стороны угрожает опасность. Несколько раз они так меня спасали. Иногда девчонки совещались друг с другом, а я даже не мог понять, о чём они говорят. Пришлось начать изучать их программистские термины. После того, как я начал понимать, о чём они говорят, производительность наших трёх объединённых умов выросла в разы, и их работа над серверами и программами пошла намного успешнее. За небольшой срок мы сделали такую работу, на которую одиночным ангелам потребовалось бы несколько лет. Интенсивность и острота восприятия жизни выросли в разы. Мы были очень, очень счастливым домом.

Через месяц после ухода Марии к нам в клуб пришел Константинос. Поначалу родственники завлекли его в оперно-цирковой клуб, но там у него что-то не сложилось, и он перешел к нам. Что по-своему удивительно: для того, чтобы уйти из клуба, надо очень сильно со всеми переругаться, обычно членов клуба всегда стараются удерживать до последнего. Костас вдобавок ещё и выбрал путь не боевого ангела, а ангела — созидателя, работает в ведомстве кузнечного бога. Печальный он какой-то, выполняет все упражнения, но никогда не дурачится, как мы с Исайей, даже не улыбается. Что-то у него произошло, поначалу после превращения в ангела он был совсем другим. Мы не спрашивали, что именно. С приходом Косты у нас в клубе впервые за много тысячелетий большинство стало за "мальчиками". Впрочем, из-за прогульщика Геннадия это почти не чувствовалось.