Ангел Петя

На подворье Пьера Испанца уже не было – упорхнул уже по своим арханским делам. Ферма предложил распить на прощание бутылочку вина, и Петя с удовольствием согласился, заказав бургундского; прежде он его не пробовал, зато, как и все, помнил из Дюма: «Каналья трактирщик подсунул нам бургундское вместо шампанского!» Вино оказалось, как вино. Ничего особенного – кислое и с газом. Зато, застольная беседа вышла весьма примечательной. Беспокоясь за Булгарина, и немного познакомившись с гуттаперчевой этикой арханов, Петя спросил, не опасается ли Пьер того, что гуру знает про его арханскую сущность. Оказалось, что в свет Ферма всегда выходит в другом облике, да еще и под чужим именем. А к нему домой, как и на любое арханское подворье, обычный ангел может попасть только по приглашению, или в сопровождении архана.

– А как же твои чхота? – удивился Петя, – представить боюсь, сколько их у тебя, и каждый чувствует себя на твоем подворье, как дома, и в приглашении не нуждается.

Оказалось, что у Пьера нет чхота. Ни одного. И ни у кого из арханов нет. У Пети мелькнула эгоистичная мысль о Маришке, о том, как ее найти со временем, и ему тут же стало стыдно. Кажется, я становлюсь настоящим арханом, озабоченно подумал он.

Глава XV

Плохие времена настали в Барге быстрее, чем можно было ожидать. Статуи и алтари Прометея были разрушены во всех храмах страны, а на их месте поставлены изваяния Богини Стебнéвы, почти никому доселе не известной. Молитвы Прометею были запрещены под угрозой мучительной смерти, а документы, в которых упоминалось его имя, безжалостно уничтожались. Новый верховный жрец объявил Стебнéву главной покровительницей людей, ее изваяния начали возводиться не только в храмах, но и на городских площадях. Раньше этой чести удостаивался лишь Прометей.

Недавно Петрос съездил домой, в Пятый номос, навестить родных. К его большому разочарованию, дым отечества оказался не слишком сладок. Семья приняла Петроса как Внимающего и старшего жреца, а не как сына. Отец даже к домашнему завтраку выходил в желтой шапке мужа избранницы Богов и в застольных беседах восторженно комментировал последние решения Главного Храма. Сестры норовили пожелать младшему брату доброго утра из положения ниц, а на вопросы о личной жизни отвечали скверно выученными цитатами из «Матримониальника пристойной девы». А мать, никогда не отличавшаяся острым умом, лишь подкладывала на тарелку куски побольше и, не раскрывая рта, влюбленно смотрел на великого сына.

Дома было скучно, и Петрос пошел на торжественное открытие статуи Стебнéвы на центральной площади Пятого Города. Когда огромное полотнище, скрывающее скульптуру, плавно соскользнуло на землю, грозная Богиня предстала во всей своей красе. Похоже, скульпторам дано было задание сохранить портретное сходство. Поэтому новая защитница людей очень напоминала вставшую на задние лапы свинью. Главный жрец храма Пятого номоса обратился к собравшимся с речью, из которой Петрос с удивлением узнал, что они со свиньей земляки, и, случись молодому человеку родиться лет на тридцать раньше, он вполне мог бы ее видеть на улицах родного города.