Ангел пустыни

* Д в а д ц а т к а - члены-учредители религиозного общества,

исполнительный орган церкви.

- А вы как думали, - откликнулся Кучеренко, - понять чувства верующих можно. Да, кстати, - без видимой связи спросил он, - в какой больнице этот Марин?

- В ЦРБ его отправили.

- ЦРБ, насколько я знаю, это центральная республиканская больница. Значит, в Кишинев отвезли?

- Почему в Кишинев? - удивился предсельсовета. - В центральной районной он, в Приреченске лежит, я же говорю - ЦРБ.

Кучеренко про себя подивился пристрастию районных работников к громким названиям и посмотрел на часы. Было около шести.

- Сделаем так, Степан Афанасьевич, - обратился он к Чобу. - Вы с товарищами поработайте здесь, поспрашивайте, уточните детали, а я еще сегодня со сторожем хочу поговорить, если, конечно, доктора разрешат. Встретимся в райцентре, в гостинице. Григорий Панфилович подбросит вас на своей машине.

- Обязательно, Петр Иванович, все сделаем, - заверил его Штирбу. Черная "Волга" с подполковником, оставляя за собой белую морозную пыль, резво понеслась по сельской улице к больнице.

Дежурный врач, преисполненный важности молодой человек, достал из шкафа тоненькую папку с историей болезни.

- Марин Мефодий Яковлевич, - внятно и внушительно прочитал он, - 63 лет, доставлен в 4 часа 25 минут с огнестрельными ранениями средней тяжести в области лица, грудной клетки и левой голени. Извлечено из тела 64 дробинки.

- Как он себя чувствует, можно с ним поговорить? - неуверенно спросил Кучеренко. Диагноз произвел на него внушительное впечатление.

- А почему бы и нет, - лицо врача было по-прежнему строгим. Состояние больного не внушает опасений. Возможность летального исхода исключена. Мы сделали все, что надо, да и он старик крепкий, боевой. Маша вас проводит, - врач указал на девушку в белом халате, заглянувшую в кабинет.

Медсестра проводила Кучеренко на второй этаж, осторожно открыла дверь палаты, подвела к койке, на которой лежал человек с туго перебинтованным лицом. Его глаза сквозь щели, оставленные в марлевой маске, с живым интересом смотрели на незнакомого посетителя. В своей белой маске он выглядел жутковато. Подполковник поздоровался нарочито бодрым, неестественным голосом, каким почему-то принято разговаривать с больными, назвал себя. Человек на койке слегка приподнялся, чтобы получше разглядеть нежданного гостя:

- Здравия желаю, товарищ подполковник! - громко, по-военному приветствовал его Марин.

- А вы, Мефодий Яковлевич, молодцом держитесь, - заметил Кучеренко, имея в виду состояние здоровья сторожа. Однако тот истолковал эти слова по-своему:

- Я, товарищ подполковник, считай, почти всю войну прошел и фашистов не боялся. Неужели каких-то воришек испугаюсь?

- Однако эти воришки вас чуть не убили. Почему вы не стреляли? Живыми хотели взять, как языка на фронте?

- Оно, конечно, неплохо бы живьем взять подлеца, - с сожалением произнес Марин, - однако не из чего было огонь открывать. Не было ружья под рукой, только палка.

- А сколько раз они стреляли?

- Два раза стрельнули. Первый сбоку, из проулка. А второй сблизи...

- А из чего стреляли?

- Как из чего? - удивился сторож. - Из ружья, конечно, дробью же били. Вот сколько их из меня повытаскивали.

- Я понимаю, что дробью. Только дробью можно стрелять и из обреза. Не приметили часом?

- Нет, извините, не приметил, - опять с сожалением сказал Марин, темно было, а стреляли двое: высокий, худой, это я разглядел. А напарник его пониже, плотный.

- А что еще вам запомнилось, Мефодий Яковлевич?

- Что еще? Да вроде ничего больше... Упал в бессознательном состоянии. - Он замолчал, заново переживая случившееся. Да, чуть не запамятовал, - очнулся от тягостных воспоминаний Марин. - Когда мы с Никуцей разговаривали, это шофер колхозный, он грузовик остановил, чтобы прикурить у меня, "Волга" мимо проехала. Я еще удивился - откуда "Волге взяться в такое время.

- Какого цвета была "Волга"?

- Точно не скажу, в снегу вся была, но вроде светлого...

Пожелав Марину скорейшего выздоровления, подполковник отправился в гостиницу. В это время года она пустовала, и ему предоставилась редкая возможность выбора номера по своему вкусу. Ему отвели номер "люкс", который оказался скромно обставленной комнатой. Основанием для громкого наименования, по-видимому, служило наличие старенького телевизора, двух потертых кресел и маленького журнального столика.

Кучеренко прилег на диван и незаметно для себя задремал. Его разбудил стук в дверь, и в комнату вошли Чобу и Енаки. Выглядели они бодро, будто и не провели на ногах весь этот длинный день. "Все правильно, - подумал Кучеренко, глядя на их молодые оживленные лица без признаков усталости, и я был таким же неутомимым, и не так уж давно. Как время летит!"

Чобу вытащил блокнот, приготовился к докладу, но Кучеренко остановил его:

- Погоди, Степан Афанасьевич, сначала поужинаем, пока ресторан не закрыли, а то с утра во рту ничего не было.