Ангел с Чёртова острова

Леви Хенриксен Ангел с Чёртова острова

Посвящается Леа

Originally published as Engelen i djevelgapet, by Levi Henriksen

Copyright © CAPPELEN DAMM AS 2012

Published in the Russian language by agreement with Banke, Goumen & Smirnova Literary Agency, Sweden.

© Издание на русском языке. ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2019

1

Когда мне исполнилось десять, я решила, что расти больше не буду. Люди растут, а сердца у них сжимаются, и места там становится меньше. Сперва в папином сердце вдруг не осталось места для мамы. Потом в мамином – для папы. И почему-то так сложилось, что теперь мне надо уместить в себе их всех – маму с ее новым другом и папу с его новой девушкой.

Новая папина девушка – вроде как моя мачеха – работает медсестрой, а называю я ее Пони. Вообще-то ее зовут не Пони, и лошадей она не любит, но у нее такое вытянутое лицо, что это имя ей в самый раз. Бабушка говорит, что фантазия у меня – будь здоров. Она говорит, что когда я вырасту, то буду писать сценарии для сериалов, в которых потом сама же и сыграю главные роли.

Театр и пьесы я с детства люблю, и бабушка часто хвастается перед своими подружками, что лучше меня притворщиков не видала. Однажды она сказала кому-то, что во взрослой жизни меня ждет большое будущее, – я сама это слышала. Я еще не говорила ей, что никакой взрослой жизни у меня не будет, потому что расти дальше я не намерена. Бабушка, наверное, огорчится, когда об этом узнает.

Нового друга мамы зовут Дурмот. На самом деле его тоже зовут иначе, но я где-то прочитала, что если переставить в чьем-нибудь имени буквы и произнести его вслух три раза подряд, то человек этот исчезнет. Дурмот-Дурмот-Дурмот.

2

– Две минуты. – Учитель Ларсон поднял руку и растопырил указательный и средний пальцы. Так еще делают политики, когда хотят убедить избирателей, что все будет прекрасно, хотя в глубине души сами в этом сомневаются.

Я кивнула и подумала, что главное – расслабиться и не нервничать. Как сказала бы бабушка, «поучись спокойствию у удава». На сцене стоять мне уже много раз приходилось, да и реплики я выучила так, что от зубов отскакивают. К тому же вчера на генеральной репетиции все прошло отлично, так что сейчас можно не переживать. Вот только в голову все время лез этот хитрый политик с растопыренными латинской буквой V пальцами. И в животе у меня урчало. Честно говоря, я просто волновалась. Не из-за выступления, конечно. Дело в том, что мне непременно надо было добежать до кабинета нашего школьного завхоза, взять там кое-что и сразу же вернуться назад, чтобы успеть к выходу.

Народу в зале было полным-полно. Я слегка раздвинула занавес. На третьем ряду восседала моя мачеха, Пони. Ее светлые кудряшки торчали во все стороны, прямо как солнечные лучи. Вчера, во время генеральной репетиции, на этом же ряду сидели мама с папой, но между ними почему-то уселся наш учитель физкультуры, которого я называю Гигантсеном. Рядом с ним мама и папа выглядели маленькими и перепуганными, точь-в-точь детишки возле кабинета стоматолога. На премьеру родители не пришли: у них дела. Дача в Швеции, которую теперь, когда мама с папой развелись, надо продавать.

Я снова посмотрела на мачеху. Мачеха – глупое слово. Хотя нет, не глупое – просто какое-то чудное. Похоже на «мячик». Беленький и аккуратный, он прыгает вверх-вниз, в такт героической песне о суровых краях.

– Астрид, – шепнул мне вдруг кто-то прямо в ухо, и от неожиданности я едва не завопила.

– Ой, прости, – извинился учитель Ларсон, отступая назад, – но ты уж очень задумалась. Вот я и решил тебя разбудить. – На последнем слове он поднял два пальца и загнул их, изображая кавычки. Я такие «кавычки» терпеть не могу – особенно с тех пор, как у меня появился отчим. Потому что отчим мой – словно одна большая кавычка. В ответ я чуть было не нагрубила учителю Ларсону, но вовремя сдержалась. Он же ничего плохого не хотел. Ко всему прочему, он довольно забавный, хотя и изображает всякие дурацкие кавычки, прямо как мой отчим.

– Просто вживаюсь в роль. – И я показала учителю Ларсону большой палец.

– Отлично. – Ларсон заулыбался. – Астрид, на тебе вся пьеса держится. Ты – сильнее, чем Тарзан, веселее, чем цирк, а чулок у тебя длиннее, чем день перед праздником. Вперед, Пеппи!

– Это точно, – согласилась я, – вперед, Пеппи.

Вообще-то я надеялась, что Ларсон выберет «Братья Львиное сердце» или какую-нибудь другую пьесу для тех, кто постарше, но учитель решил, что самым молодым актерам сыграть ее будет тяжеловато. К тому жевыбери он «Братья Львиное сердце» – и главной роли мне уж точно не досталось бы. Многие говорят, что я похожа на мальчика, но играть мальчика на сцене я бы ни за что не согласилась.

* * *