Ангел с хрустальным сердцем

Погода, несмотря на конец мая, выдалась очень пасмурной. С самого утра моросил дождь, полностью соответствуя состоянию моей души.

Отпевание проходило в небольшой церкви рядом с кладбищем. Все это время я не отходил от гроба ни на шаг.

Она лежала вся бледная, в своём любимом платье, со скрещенными на груди руками. Волосы заплетены в косу, кожа холодная и в синяках. Мне не хотелось верить, что это моя малышка. Я плакал, не стесняясь никого, и целовал её безжизненные губы.

— Алекс, дорогой, — мама тронула меня за плечо, — пора… — сколько боли может вместиться в одно короткое слово!

Я не мог её отпустить. Просто не мог! Отчаянно замотал головой, не соглашаясь с ней.

— Сынок, надо. Не мучай себя. Идём, — и она потянула меня в сторону.

На улице среди множества могил уже была уготована для Элис яма… Люди собрались вокруг неё, и после слов священника гроб стали опускать туда.

Это самое страшное, что может случиться в жизни каждого человека — видеть, как тот, кого ты так любишь, навсегда покидает тебя. Уходит в другой мир…

Когда я бросал горсть земли, моя рука дрожала.

— Прими наши искренние соболезнования, — сказал Тейлор, обнимавший свою рыдающую жену. — Для нас это большая утрата…

Захотелось закричать: Да что вы понимаете?! Легко говорить о том, как сожалеешь, но ту боль, что сейчас чувствую я, вам никогда не понять!

Люди все подходили и говорили что-то. Мне не надо было их слушать, чтобы знать этого. Все повторяли лишь как им жаль.

Но перед моими глазами был совершенно другой день, а в ушах звучали иные слова.

Я вспоминал нашу свадьбу и поздравления, которые сыпались со всех сторон…

Когда они замолчали, могила уже была готова. Над ней стояла гранитная плита с её фотографией. На ней Элис была прежней. Такой же красивой, как раньше…

Я подошёл и положил на неё огромный букет белых лилий, которые она так сильно любила.

— Ты навсегда будешь в моём сердце, — прошептал, словно Элис могла меня слышать и, вытерев слезы, быстрыми шагами пошёл прочь.

Я больше не мог там оставаться, поэтому велел водителю отвезти меня домой. Всю дорогу я вспоминал те две недели, когда настолько был занят работой, что даже перестал с ней говорить. Нет таких слов, которые смогли бы описать моё состояние.

В кабинете достал новую бутылку виски и бокал.

Примерно через полчаса я уже допивал последний.

— Ты считаешь себя великим спасителем?! — коверкая слова, обратился к Богу. — Тогда зачем отнял ее у меня? Неужели мы не заслужили хоть чуточку счастья?! — я кричал и при этом еле стоял на ногах. — Я так её люблю… Впервые в жизни попросил тебя о чем-то, а ты даже не услышал меня! Да какой ты после этого Спаситель?! Молчишь, да? Нечего сказать. А вот я могу говорить вечно! Что она тебе сделала?! За что ты так? — злость травила меня. Это словно яд, который попал в твой организм и начал разъедать его изнутри. Медленно. Клетка за клеткой… — Ты не имел права этого делать! Не имел! — и швырнул стакан с недопитым напитком в стену. Разбившись, он разлетелся в разные стороны…

Глава двадцать шестая

Меня разбудил звук разбившегося стекла. Приподнявшись на диване, испуганно огляделся по сторонам.

Голова болела при малейшем движении, в висках стучало.

Часы на стене показывали три ночи. Комната была погружена во мрак, только в окне отражался свет от рекламных щитов и проезжающих автомобилей.

В памяти всплыли события прошедшего дня, и сердце упало… Боль вернулась, но уже с удвоенной силой. Я схватил руками голову и тихо застонал, стиснув зубы.

Со стороны я, наверное, напоминал раненое животное, но мне было всё равно.

В комнате ужасно пахло виски и дымом от сигарет. Я собирался лечь, когда на глаза попались осколки от стакана. Они лежали возле дивана! Затуманенные мозги немного прояснились, но я по-прежнему ничего не понимал.

— Так, мне срочно надо выпить, — сказал сам себе, подняв с пола кусочек стекла.

А когда отбросил его в сторону, почувствовал, как по руке скатилась тёплая жидкость. Это была кровь…

— Что за чертовщина?! — выругался я, ничего не понимая. — Где я мог порезаться?

Наверняка это произошло не сейчас, так как по краям ранки кровь уже успела высохнуть…

Оттолкнувшись руками, встал и, шатаясь, направился в ванную. Надо было умыться и хоть как-то попытаться прийти в себя.

Ступая по тёмному коридору, случайно задел рукой одну из ламп, и она с грохотом упала на пол. Это была одна их тех дизайнерских работ, которые так не нравились моей малышке, поэтому я не обратил на неё внимания и пошёл дальше.

Включил свет, подошёл к зеркалу и критически осмотрел своё отражение — волосы взъерошены, глаза покраснели, на щеках щетина, прибавляющая мне пару лет, рубашка, расстёгнутая и открывающая загорелую, накаченную грудь, стала похожа на кусок ненужной белой материи, штаны не в лучшем состоянии… Я сам себе был противен.

Включил воду и, наклонившись над раковиной, стал умываться. Кожу приятно холодило и почувствовал, как мозг начал просыпаться. Смыл с ладони кровь, ещё раз удивившись, откуда появился этот порез и как.