Ангел с пламенными крыльями. Том 2

Что, собственно, изначально имели? Тщательно разработанный план операции, который будем проводить ПОСЕКУНДНО. Для этого у нас были в наличии ещё три десятка ветеранов основных групп, и две группы из добровольцев корпуса текущего состава в резерве. Имелось три деструктора из второго арсенала, дымовые шашки, две мощные ЭМИ-бомбы. Светошумовая пиротехника и постановщики помех. Семь стандартных, но тем не менее мощных, проверенных временем броневиков «мустангов» и два надыбанных где-то ветеранами «либертадора». Имелась связь, которая останется у нас даже после включения помех. И, как вишенка на торте, в одной из машин ждали своего часа два МПД, модуля поддержки десанта, управляемых бота со спаренной крупнокалиберной гауссовкой и двумя пушками поменьше — авиация наше всё. Откуда что взялось сказать трудно, некую немаленькую часть работы пришлось выполнять Катарине, а она не считала нужным отчитываться. Я лишь убедился, что связи у окончивших основной ангельский контракт крепки, и это на всю жизнь. Действующие офицеры, отвечающие за целостность арсеналов, пошли на должностные преступления по приципу «не участвую, так хоть материально помогу», и у моей скромной персоны уболтать их не было бы никакого шанса. Только другие ветераны, проверенные временем СВОИ. Конечно, сыграло роль и то, что Катарина мой куратор в прямом смысле слова. Королева, естественно, лично не вмешается, но Лока Идальга исправно доносит обо мне и всех моих шагах, и, соответственно, в их глазах за всё отвечает. В том числе и за деструкторы, и за МПД-шки со спецтехникой. Все эти богатства из арсеналов дали не мне, а в её лице королеве. И стоит не ерепениться, а сказать «спасибо». И отдельное «спасибо» сказать провидению за то, что Лисе-Алисе так и не донесли о заговоре ветеранов. Возможность этого я в красках обрисовал Катарине в той памятной ванной, и она согласилась, что это проблема. И благополучно её решила.

В общем, мы были готовы. Мысленно потирали руки в предвкушении, ибо самые сложные стадии операции остались позади. Повторюсь, атака была расписана посекундно, потому, как кортеж ещё не успеет выстроиться в походный порядок, внеся в наше уравнение возмущающие факторы. Они все были слишком рядом, слишком под боком, чтобы какая-то незначительная деталь могла помешать…

…Но он её ударил. Просто так, потому, что нервы. Не каждый день неизвестные расстреливают несколько десятков гвардейцев. Кому, как не ему, сотруднику безопасности, принять это близко к сердцу. И он принял, излишне рьяно поторопив одну из замешкавшихся сеньорин, которых они выводили из здания. Латной перчаткой в спину — это больно!

Она удержалась — повисла на руках тех, кто её вёл. И по большому счёту была не виновата — в этом колпаке правда почти ничего не видно. И ей стало обидно. Она, ветеран корпуса, много лет отдавшая королеве и стране. Занимающая хороший пост в одном из управлений императорской гвардии. И он, сопляк, «мясо». И она ударила в ответ. Предварительно выкрутившись и освободившись. Она даже не забрала у него винтовку — просто взяла и вырубила, со всей силы. Но нервы стоящего рядом в оцеплении стража сдали тоже, и он разрядил в неё половину своего магазина.

Позже, на записи, я много раз смотрел этот пресловутый кадр, как она, стоящая прямо, пылающая яростью, без этого дурацкого колпака, медленно, словно в плохом кино, заваливается назад. Как изо рта из повреждённых лёгких начинает вытекать струйка крови. Как…

Я был уже внизу, возле главной машины, когда почувствовал неладное. Её высочество, шедшая рядом, обернулась, и я прочитал её страх. До этого она не боялась — была в панике, в ярости, в раздражении, но нельзя было назвать её испуганной. Но то, что испытала теперь, считывалось безо всяких особых способностей.

Пять секунд. Десять. Растерянность. Вокруг стояла тишина — все замерли, и гвардейцы, и безопасники, и охрана принцессы. И даже в толпе за ленточкой вдруг стало неестественно тихо. Она попыталась отдать какой-то приказ, но толкового ничего не вышло. Наконец, собралась:

— В машину его! Быстро!

Меня чуть ли не швырнули в открытый люк, где уже сидел, закованный и спеленатый, комиссар — её высочество не хотела рисковать самым ценным свидетелем и самым главным подозреваемым. Люк за мной поехал на место, но я успел услышать характерный звук, жужжание. Звук взявшего резкий старт и летящего на скорости на малой высоте боевого модуля.

Свет в машине мигнул и погас.

— Что за?.. — Это один из бойцов личной пятёрки её высочества. ЭМИ-бомба вырубила связь и он растерялся. Где-то рядом с машиной бетонопластик вспенился от града миниатюрных, но очень разрушительных металлических болванок — звук слышался несмотря на изоляцию. На улице начался ад.