Ангел с железными крыльями(СИ)

Когда наш поезд отходил от станции, мне в глаза бросились остроконечные шпили с крестами какой-то церкви, и я вдруг неожиданно подумал, что уже второй раз уезжаю из столицы чужого государства, а толком так ничего и не видел. Здесь, в Стокгольме, мне наверно много раз пришлось проходить мимо исторических мест и старинных церквей, но у меня на это просто не было времени, хотя бы потому, что его не было даже на нормальный, полноценный сон. Я был занят только тем, что следил, охранял, прятался.

Вместе с другими встречающими лицами, на вокзале нас неожиданно встретил Мартынов, причем уже в звании генерал — майора.

— Господа, у меня для вас хорошие новости.

— Пока я вижу, что хорошие новости коснулись только самого господина Мартынова, — пробурчал несколько уязвленный неожиданным повышением своего приятеля Пашутин.

— Миша, я тебя не узнаю! Ты завидуешь?!

— А ты как думал! Может, я тоже хочу ничего не делать, сидя в генеральском кабинете и поплевывать в потолок!

— Думаю, господа, что всем нам теперь не скоро выпадет такое время! — посерьезнел лицом Мартынов. Увидев вопрос в наших глазах, предложил. — Знаете что, едемте прямо сейчас к Сергею Александровичу. Там я вам все расскажу.

— Ко мне? — несколько удивился я.

— К вам. Там нам будет удобнее всего. Покупать ничего не надо. Все что надо, у меня с собой в машине.

Мы переглянулись с Пашутиным.

— Поехали!

Новости действительно оказались хорошими. Оказывается когда мы сели в поезд, едущий в Стокгольм, в этот самый день в Петербург, по вызову государя, прибыл Мартынов. Его предложения понравились царю, поэтому в столице его ждало новое звание, а к нему — новая должность вице — директора департамента полиции. Неожиданное назначение потрясло весь столичный свет и теперь все терялись в догадках, как такое могло произойти.

— Мою докладную записку государь высоко оценил и приказал как можно быстрее внедрить все мои предложения по изменению, как самой структуры, так и работы во всех направлениях политического сыска. Новые инструкции и наставления уже прорабатываются специальным комитетом при министерстве внутренних дел.

Я тяжело вздохнул. Мартынов посмотрел на меня.

— Что-то не так, Сергей Александрович?

— Вы мне скажите, сколько времени пройдет, пока все утвердят?

— Хм! Месяца три, я думаю, — протянул генерал — майор, но уже в следующую секунду на его лице появилось настороженное выражение. — Вы что-то знаете…. Что-то должно произойти?! Да?!

— Скажу одно: у нас мало времени.

— К сожалению, не в моих силах ускорить подобную процедуру. Если только государь….

— Хорошо. Этот вопрос я решу. Слушаем вас дальше.

— Сейчас полным ходом рассматриваются новые положения о самостоятельности действий полиции и жандармерии при задержаниях и обысках, а также о применении оружия в случаях необходимости. Кроме того, насколько мне стало известно, юристами сейчас прорабатывается ряд законов, с целью их ужесточения и направленных против деятельности политических движений в России. Я так понимаю, это ваша работа?

— Да. А мое предложение о частях особого назначения как-то решается?

— Ничего не могу сказать. Это не мое ведомство.

— Понятно.

"Нельзя каждый раз по любому делу обращаться к Романову, но и терять время нельзя. Нужны помощники. И чем больше, тем лучше".

— Сергей. Сергей, очнись! — словно сквозь вату донесся до меня голос Пашутина. — Ты что?

— Ничего. Задумался.

— Брось, Сергей! Выкладывай, что там у тебя на душе накопилось?! — не отставал от меня подполковник.

— Как ты думаешь, Миша, а не приобщить ли к нашему братству Александра Павловича?

— Вот ты о чем думал, — усмехнулся тот. — Валяй!

Доверительный разговор с Пашутиным состоялся у меня еще в Стокгольме. Я рассказал ему о своем "даре", и о видениях, которые привели меня к царю, но только в определенных рамках, касаясь только будущего России, но не личности самого царя и его семьи. Он мне поверил, но скажем так, на три четверти, так как по своему складу ума он был циником и реалистом, а значит, интуитивно ставил под сомнение все то, что находил для себя непонятным.

— Александр Павлович, у меня есть сведения о том, что если прямо сейчас не заключить мир с Германией, то на Россию спустя какое-то время обрушаться бедствия, которые унесут великое множество человеческих жизней. Причем, не военных, а простых русских людей.

Мартынов какое-то время смотрел на меня. Он был прагматиком, и смотрел реально на окружающий мир, так как благодаря своей работе знал, что движет людьми, знал низкие и высокие стороны человеческих душ. И не просто знал. Умел на них играть. Вот и сейчас он пытался понять, что движет мной. Зачем отставному поручику играть роль защитника России?

— Не понимаю я вас, Сергей Александрович. Ей богу, не понимаю. Простите, буду откровенным. Вам-то какая корысть от этого?

— Возможно, когда-нибудь я дам ответ на ваш вопрос.