Ангел с железными крыльями(СИ)

— Почему-то я так и думал. Не может продовольственный агент интересоваться переговорами! Конечно, не может! Зачем ему это?! — в следующее мгновение улыбка исчезла, а дуло браунинга с силой уткнулось в лоб британцу. — Даю минуту. Расскажешь — будешь жить, не расскажешь…. Короче, тебе выбирать.

Все было понятно и без перевода, стоило лишь посмотреть в полные злобы и страха глаза агента. Несколько секунд он молчал, потом что-то тихо сказал, напряженно — хриплым голосом.

— Говорит, стреляй, ничего не скажу. Хм! — перевел его ответ подполковник, после чего убрал пистолет. На лбу англичанина остался красный отпечаток дула, обрамленный капельками пота. Пашутин повернулся ко мне: — Может ты?

— Не выдержит. Умрет.

Подполковник перевел взгляд на второго англичанина. Какое-то время смотрел на него, потом что быстро его спросил по — английски. Тот ему ответил. Пашутин с хитрецой посмотрел на меня и сказал: — Он говорит, что пришел к приятелю. Просто поговорить.

— Разговорить его?

— Нет. Пустая трата времени. Боевик. Бычий загривок — куриные мозги. Я их пока постерегу, а ты посмотри в спальне. Может, найдешь что-либо похожее на веревки.

Обыск в спальне принес нам пачку десятифунтовых английских банкнот и солидную сумму, насколько я мог судить, в шведских кронах. Веревок я не нашел, поэтому пришлось порезать две простыни. Вернувшись, я принялся связывать англичан, а Пашутин взялся за обыск в гостиной. Вскоре нашел несколько штук блокнотов. Перелистав один из них, тихо присвистнул. Поймав мой взгляд, быстро сказал: — Нам крупно повезло, — и принялся листать дальше.

Спустя двадцать минут все было закончено. Подполковник нашел портфель и сложил в него все найденные бумаги и документы вместе с оружием, найденным у англичан.

Потом отошел в сторону, и какое-то время любовался багровым и мокрым от пота толстяком, сидевшего привязанным к креслу, в окружении трех связанных тел. И вдруг рассмеялся. Весело и заразительно. Я удивленно на него посмотрел: — Чего тебя так разобрало?

— Я давно мечтал дать хорошего пинка под зад заносчивым британцам!

Чарльз Локкерти, уже три десятка лет, служивший тайным целям Англии, не помнил подобного провала, а уж тем более не мог подумать, что подобное случится с ним самим. Он уже понял, что провалить их явку мог только агент Джон Богард, оставшийся в отеле. Только как они смогли выйти на опытного и не раз проверенного в деле разведчика? Что они с ним сделали, чтобы он заговорил? Пытали? Но ведь прошло чуть больше часа!

"Мой бог! Только не это!".

В следующую секунду вертевшиеся в голове вопросы стали совершеннейшей ерундой, стоило ему понять, что русские вместо того чтобы забрать свои документы и уйти, начали методично и не торопясь обшаривать квартиру. Даже то, что русский громила с широченными плечами, нашел деньги, его обеспокоило мало, а вот второй…. Досье информаторов, завербованных британской разведкой, денежную книгу, по которой он платил им деньги, наброски к предстоящим операциям. Это был не просто провал! Это был настоящий разгром, после которого оставалось только один способ стереть позор — застрелится! Кровь ударила в голову. Виски заломило, перед глазами поплыли цветные пятна, а в ушах зашумело. На какое-то время он выпал из реальности, пока вдруг неожиданно раздавшийся непонятный шум, привел в чувство. Это было…. Русский смеялся. Потом он похлопал по портфелю с бумагами и спросил: — Как вам такое понравиться, мистер?!

— Вы воры. Грязные воры, — старший агент даже не сказал, а процедил сквозь зубы это ругательство. И чтобы подчеркнуть свое презрение, он произнес это по — русски.

— Не тебе это говорить, брит! — ответил ему русский верзила, стоящий у двери. — Мы вернули свое, а то, что взяли дополнительно не может считаться кражей, так как является компенсацией за моральный ущерб. По — моему, все правильно. Или вы так не считаете, мистер?

Отрицать очевидное не было смысла, поэтому Локкерти только и оставалось, что изобразить всем своим видом презрение и надменность по отношению к наглым русским бандитам, хотя на душе у него бушевал самый настоящий шторм.

К гостинице мы подъехали на извозчике. Не успел кучер остановить лошадей, как из дверей с вещами вышли Татищев и Фонарин. Мы долго петляли по улицам, пытаясь понять, есть ли за нами хвост, а когда убедились, нас никто не преследует, остановились у первой, попавшейся на глаза, гостинице. На следующий день мы переехали в другой отель и так все следующие полторы недели. Все имеет конец и наши переговоры, наконец, закончились, чему я был весьма рад, так как постоянный недосып, вызванный ночными дежурствами, уже стал надоедать.