Ангел сердца

– У нас в самом начале, после эвакуации столько раненых было! Так все живы остались благодаря ей. Двоих на свой страх и риск отправили в Заморск, тут им нельзя было оказать надлежащее лечение, а остальные уже ходят, в общей комнате живут. Так что Вы не волнуйтесь, и с Вашим молодым человеком всё в порядке будет. Тем более что рана у него неглубокая. Так, маленький шрамик останется. Повезло ему, Бог миловал!

– Спасибо, – с улыбкой отблагодарила я, вновь обращая взгляд на Диму.

– Ну, мы если что за ширмой ночуем. Свет Вам нужен, оставить?

– Не нужно. Спокойной ночи!

В темноте я и сама скоро начала чувствовать, что засыпаю. Усталость навалилась на меня разом, укутав, словно байковое одеяло. Но мой сон не был крепким и безмятежным.

В три часа я проснулась с неприятным ощущением внутри, но, убедившись, что Дима спит и его дыхание звучит ровно и бесперебойно поняла, что дело в ночном кошмаре. С острым облегчением осознав, что вокруг царит мир и покой, а Дима из врага превратился в друга, я вновь откинулась на спинку стула, вымученно прикрывая глаза. Мысли носились между любовью и смертью, вызывая из памяти дорогие образы, которые то приближались на расстояние вытянутой руки, то снова исчезали, оставляя после себя след в виде соленых и мокрых полос на щеках и под глазами.

Некоторое время покрутившись на месте, стараясь устроиться поудобнее, я осторожно положила голову на одеяло рядом с Диминой рукой, опасаясь разбудить его, и незаметно уснула.

Проснулась я от звука своего имени. Вокруг было по-прежнему темно, и я даже подумала, что ослышалась, но звук повторился.

– Надя.

Голос принадлежал Диме. Я тотчас подняла голову с края его кровати, пытаясь сфокусировать взгляд. Сердце бешено скакало в груди.

– Как ты себя чувствуешь?

– Ничего, – мужественно произнес он в ответ, – Наверное, обезболивающее всё ещё действует. Извини, что разбудил. Ты бормотала во сне, просила спасти от кого-то.

– Да? Не помню… Кажется, я всё ещё переживаю события сегодняшнего дня.

Некоторое время мы оба молчали. А потом я произнесла то, что чувствую.

– Я так испугалась за тебя…

Дима ничего не ответил. А спустя пару секунд с легкой долей иронии в голосе произнес:

– Наверно, шептала мне что-нибудь, вроде: «Живи! Пожалуйста!»

Оттого, что он почти безошибочно угадал мои слова, я удивленно и чуть смущенно подняла брови, не зная, что тут сказать. Нужно ли признаваться, что почти так всё и было?

Дима расценил мое молчание по-своему:

– Значит, нет?

– Да, – выдохнула я, словно признавалась в совершении тяжкого преступления.

– Надеюсь, это было не что-то в духе: «Если ты умрешь, я умру вместе с тобой»?

– Ты издеваешься? – яростно зашептала я, удивляясь, откуда он так точно может угадывать мои мысли.

– Нет. Пытаюсь поднять тебе настроение. А заодно докопаться до правды.

– Ты дурак! – выпалила я.

– Отлично. Я так и знал, что дуракам везет. Именно поэтому я и остался целёхонек.

– Как тебе не стыдно! Я правда волновалась за тебя. Этот идиот… он же чуть тебя…

– Тс-с-с… – каким-то образом он безошибочно находит в темноте мои губы и закрывает рукой. – Не надо злиться. Всё нормально.

– Тебе очень больно? – тут же безвольно сдаюсь я, меняя гнев на милость.

– Терпимо. Знаешь, никогда не думал, что способен на такую банальность, но мне кажется, что пока ты со мной, мне правда не так хреново.

– Это всё из-за талисмана, – уверенно произношу я. – Ты отдал мне свой крестик и поэтому случилось то, что случилось. Не надо было этого делать.

Несколько секунд Дима молчал, словно размышляя над моими словами, а затем произнес:

– Даже если так, то я рад, что сделал это. А вдруг он выстрелил бы в тебя?

Эта мысль не приходила мне на ум, и я почему-то не хочу в неё верить. Если бы крестик был на шее Димы, он бы не лежал сейчас здесь. Мы оба могли быть здоровы.

– Давай договоримся, – произнес он, поглаживая меня по волосам, – Это единственная ночь, которую ты провела здесь, и завтра ты будешь ночевать вместе со всеми. Тебе надо высыпаться.

– Боюсь, что это невозможно… – покачала я головой и поспешила объяснить. – Людмила Викторовна – женщина, с которой я здесь общалась, сообщила, что завтра всех будут эвакуировать в Заморск. Там уже всё готово. К тому же ты сам знаешь, скоро нагрянут стебачи и оставаться здесь опасно.

Мы оба молчим, раздумывая, вероятно, над одним и тем же вопросом. Скорее всего, ближайшие несколько дней, а то и неделю, Дима не то что не сможет уехать, но даже самое элементарное передвижение будет для него проблематичным.

– Наклонись поближе, – внезапно шепчет он, – Хочу тебе кое-что сказать.

Я наклоняюсь и чувствую, как его губы касаются моего виска. По телу тут же разлилось блаженное тепло. А затем я расслышала:

– Даже не думай. Ты уедешь вместе со всеми.

Я сердито отдернула голову, мгновенно забывая о всяческих нежностях.

– Спасибо, буду иметь в виду.

Мы оба знаем: что бы не случилось, я не уеду, пока он не сможет поехать вместе со мной. Я уже решила для себя этот вопрос. И попытка сбить меня с толку легким поцелуем не привела к успеху.