Ангел шторма

Я сжала зубы и испытала острое желание развернуться и навсегда исчезнуть из жизни Кроста. И сейчас сильнее, чем когда бы то ни было, понимала Таару. Этот его осуждающий разочарованный взгляд был способен вытащить душу, изрезать ее на кусочки и засунуть обратно.

– Я не забыла, – глухо ответила я. – Но мы все меняемся. Бастиан едва не погиб, превратился в дракона, несет ответственность за Дом Огня. Глупые студенческие выходки не должны становиться клеймом.

– Я пока не вижу, чтобы они прекратились.

– Ты не хочешь смотреть. А я не знаю, что будет дальше. Может, я ошибаюсь в нем, может, Бастиан – все еще Бастиан и однажды я пойму, что день, когда села в его карету, был черным. Но я не могу заставить себя разлюбить его и влюбиться в тебя. Даже если тебе очень хочется исправить ошибки в воспитании жены.

– Не смей говорить о моих ошибках! – рявкнул Кейман так, что я подскочила на месте.

И документы стали не такими уж важными. Он выругался сквозь зубы и посмотрел в окно, где начиналась метель.

– Хватит, Деллин. Ты выбрала свой путь, я не одобряю его и не поддерживаю, а значит, ты теперь самостоятельная. Живи, люби, работай, делай что хочешь. От Акориона я закрою и тебя, и этого гаденыша так, как смогу. Остальное вы сами.

– Я не хочу терять тебя.

– Нет. Ты не хочешь терять покровительство, которое позволяет тебе творить все, что вздумается, без последствий.

– Неправда!

– Да? – Кейман усмехнулся. – Тогда зачем ты пришла сейчас?

Я закусила губу. Хотелось вцепиться ему в хвост и откусить ухо! За что так со мной?

– Поговорить. Ты мне даже «прощай» не сказал.

– Я прислал тебе вещи. Так зачем ты пришла, Деллин?

Закрыла глаза. Досчитала до десяти. Почти развернулась, почти ушла, но…

– Мне нужно разрешение на выход в город. Я хочу отпраздновать день рождения.

– Вот видишь. Тебе плевать на потери. Ты просто страдаешь по упущенной выгоде. Вот.

Кейман достал из папки небольшой желтый листок и что-то размашисто на нем написал.

– Отдашь Яспере – и гуляй. Твое разрешение. А теперь извини, мне надо работать.

Вот и поговорили. Я сжала в руке разрешение, почувствовала, как глаза наполняются слезами, и поняла, что не хочу демонстрировать слабость. За годы, что меня травили из-за дислексии, я поняла одно: указывают на дверь – уходи. Ни Аннабет, ни Кейман больше не хотели видеть меня рядом.

А еще – есть один хороший анекдот. Он звучит примерно так: если третий муж бьет по роже, то дело не в мужьях, а в роже. Помню, он сильно меня возмущал, ведь как же можно оправдывать домашнее насилие! А сейчас я поняла: он не о мужьях и не о насилии. И если второй человек отказывается со мной общаться, выбрасывает, как блохастого прибившегося котенка, то проблема все же во мне.

И как ее исправить?

Я доплелась до спальни, не испытывая по поводу полученного разрешения никакой радости. Да, я пойду в день рождения в город. Проведу его с Бастианом, и он наверняка найдет что-то, что поднимет настроение, но как прежде уже ничего не будет. Мне хотелось получить любовь, не жертвуя ничем взамен, а это оказалось невозможно.

Таре хотелось получить свободу, а вместо нее она получила безумие.

Я еще легко отделалась.

Надо было пойти к Бастиану и сообщить радостную новость о получении разрешения, но я смалодушничала и залезла под одеяло. Тоже как в детстве, с головой. Спряталась от себя же. Закрыла глаза, чтобы перестать видеть перед собой равнодушный холодный взгляд. И не заметила, как провалилась в сон. Мерзкий, почти забытый, тревожный и выматывающий сон.

Хотя нет. Этот не тот же самый, он – другой.

В нем сейчас нет Акориона, в нем я стою в сокровищнице, а напротив стоит Таара. Ее силуэт немного дрожит, а еще кажется призрачным, подернутым сизой дымкой. Она красива, до безумия красива в своей тьме. Я словно смотрюсь в зеркало, что в миллион раз улучшает мое собственное отражение.

Она идеальна. И пугающа.

Тяжелые черные кудри падают на плечи. Черное платье провокационно облегает фигуру и приподнимает грудь. Она совсем не стесняется сексуальности и уж наверняка знает о том, что происходит между мужчиной и женщиной, побольше моего. Сложно представить, чтобы Таара боялась близости с любимым человеком.

– О, – вдруг улыбается она, – я боялась, поверь. Только время было другое. И страхи тоже.

– Ты ведь не реальна, да? – спрашиваю я.