Ангел шторма

– Как посмотреть. Что ты сама думаешь?

– Порой мне кажется, что ты – это я. А иногда я удивляюсь тому, насколько мы разные.

– И все же приятно поговорить с умным человеком, да? – Она смеется.

Не безумно, не зло, как-то очень заразительно.

– Ладно, и что ты собираешься со всем этим делать, Деллин Шторм? Деллин… ну и дурацкое имя. Шторм… о демоны, твоя мать была ужасной… как это на земном языке? Показушницей? Это ж надо придумать такой пафос. Шторм…

– Ты – часть меня, так? И снишься мне потому, что я боюсь в тебя превратиться?

Она грустно улыбается.

– Ты не можешь превратиться в меня, Деллин. Ты – и есть я. Просто ограничена в некоторых функциях. Но личность – не песня на твоем плеере. Нельзя стереть Таару и записать Деллин. Можно только сделать новую аранжировку. Понимаешь, о чем я?

– Честно говоря, не очень, – признаюсь я.

Таара зевает.

– Как ску-у-учно! Акорион… Крост… мне они больше нравились, когда молча делали свое дело. Знаешь, в постели они хороши. Не хочешь попробовать? Потренироваться перед своим драконом?

– Не очень.

– Зря. Хотя, может, оно и к лучшему. В невинной романтике, пожалуй, есть свое очарование. Но на самом деле мне всегда хотелось у тебя спросить. Или у себя… как будет правильно?

Я вдруг обращаю внимание на шкаф, у которого она стоит, и сердце бьется чаще. Таара любовно поглаживает края витрины.

– Ты никогда не думала, что мир и без нас прекрасно существует?

Я кидаюсь к шкафу, дергаю ящик за ручку, но он заперт. Таара смотрит за моими тщетными попытками применить силу со снисходительным спокойствием.

– Помочь?

Протягивает ладонь, на которой в свете факелов блестит небольшой бронзовый ключик. Он легко входит в скважину, и, затаив дыхание, я вытаскиваю ящик из ниши.

– Оу… – Таара изображает удивление. – У моего мальчика серьезные игрушки.

Потом смотрит на меня и неожиданно тепло улыбается.

– А значит, однажды тебе придется сыграть.

Я смотрю в ящик, где на черной бархатной подушке лежит короткий меч из черного опала – чистой темной магии. Он блестит даже в полумраке сокровищницы, а еще мне чудится, будто на клинке я вижу засохшие капли черной крови.

Когда поднимаю голову, чтобы спросить Таару о внезапной догадке, ее уже нет.

Меня обступают черные тени. Страх накрывает волной, а сокровищница сменяется безжизненным зимним пейзажем. Хотя нет… это не снег, это пепел, он укрывает все теплым одеялом. Надгробия возвышаются над идеальной серой поверхностью. Я смотрю в небо, где сияет одна-единственная звезда, а потом перевожу взгляд на надгробия.