Ангел (СИ)

Домой приперся как непутёвый муж, поздно вечером. Света уснула на моем диване одетая, сжалась калачиком... Несчастный ребенок... Кухонный стол сервирован, две чистые тарелки для супа, ложки, нарезанный тонкими ломтиками хлеб в хлебнице. Ждала меня, сама не притронулась к еде. Бедняжка, а я свин - наглый и неблагодарный. Это, на десять минут в магазин пошел, что называется, пропал на пять часов. Хорошо хоть пьяным, рычащим орангутангом не приперся, для полного Светиного счастья. Я виноват, очень виноват, и как загладить вину, даже не представляю. Будить боюсь, если начнет выговаривать мне, про все, что натворил, то будет права, а мне нечего ей даже сказать в оправдание. Присел в кресло. Спать буду сидя, негде больше, потому что. Включил настольную лампу. Может быть закончу "Королеву", хотя я не расположен сейчас работать. Всё внутри болит, жжет огнем, раздирает когтями.

Беру эскиз в руки. Боже! Что с работой? У Марины пририсованы здоровенные усы черной, жирной гуашью, а также, для более точного образа, пенсне преуспевающего буржуя, ну и дополнительный, финальный штрих, кинжал воткнутый в левую грудь! Я рассердился и с негодованием посмотрел на спящую виновницу, но спохватился. Это послание мне, предупреждение, тем способом, каким только она и умеет. "Дядя Сережа, не будь свиньёй!" И еще, она меня ревнует! Дико, страстно, с бурной экспрессией. Сначала практикантки, теперь, эта Марина. И поделом, мне!

Отложил испорченный рисунок на журнальный столик, поднялся и присел к спящей Свете. Такой нежностью накрыло и жалостью к ней, просто невыносимо держать в себе. Я ей скажу, как люблю ее и больше никогда не буду, даже смотреть в сторону женщин. И если, для этого, потребуется стать монахом, я стану им, черт, подери! Погладил ее по голове. Хорошая моя... Единственная... Света открыла глаза. Смотрит как обиженная белка из норки. Молчит. Ну не молчи! Отругай меня, дай пощечину, только, не молчи.

- Прости меня, - начал первым, чтобы хоть как-то начать трудный разговор.

- Дядя Сережа... Почему ты меня обманываешь?

- Я тебя не обманываю.

- Обманываешь. Ты пошел к той тете, она махнула рукой в сторону журнального столика, где лежал испорченный рисунок.

- Я не ходил к той тёте.

- А куда ты ходил? В магазин?

- Нет, солнышко. Я ходил к врачу, потому что заболел.

- Поцелуй меня? - Неожиданно сказала она и посмотрела мне в глаза с абсолютной серьезностью и решимостью.

- Зачем?

- Чтобы я, тоже заболела.

Боже мой! Откуда в ней эта солидарность и самоотверженность? Согласна разделить со мной даже болезнь. Я открываю ее для себя заново. От поцелуя, не заболеет, как я понимаю из того, что вычитал в интернете. Наклонился к ней и посопел носом на ухо. Она поежилась и тихонько засмеялась.

- Так целуются зайчики, - говорю шутливо, с чувством выполненного долга.

- Нет. Так целуются ёжики, - она не отстает от меня и полна решимости, таки заразиться, - А как ты целовался с ними?

Моя ты, хорошая. Как я смогу себе позволить, с тобой, такой взрослый поцелуй? Белочки, зайчики, ёжики, собачки, это все игра, в допустимых рамках, но поцелуи, которые я дарил практиканткам Нинам, Свете очень рано, тем более от меня. Нужно все превратить в шутку и свернуть эту тему.

- Ну, не знаю, я целовался с ними, как собачка.

- Правда?

- Да. Вот так, - говорю и быстро задрав ей маечку, лизнул в пупок, - и вот так.

Приложился губами как горнист и дунул ей в живот, получился характерный звук. Вернул маечку назад. Она захохотала, как баловница.

- Ещё! - Сама задирает маечку двумя руками подставляя пупок.

Дунул снова, получилось, очень даже, музыкально.

- Так целуются не собачки, а слоники! - Задирает маечку и смеется. - Еще!

Я повторил, уже и сам увлекшись игрой. А ведь могу же позволить себе ее целовать! Вот так, в играх, и ничего в этом предосудительного нет. Эта мысль мне очень понравилась.

- Еще! Только теперь, как собачка.

Лизнул ей пупок. Стоп. Достаточно. Хорошего понемногу.

- Хватит, солнышко, я такой голодный! Прям сейчас тебя и съем! Пойдем покушаем?

- Пойдем, - согласилась она, - а потом, продолжим!

Когда мы ели суп, она притихла, как бы прислушиваясь к себе изнутри. Потом спросила:

- Я уже заболела?

- Нет, солнышко! От поцелуев не болеют.

- А от чего болеют?

Ну и к чему было ляпать? Вечно туплю, а потом выкручиваюсь, как червяк на асфальте, теперь мне придется устраивать лекцию про секс, отношения полов и откуда берутся дети. Обычно, это уже знают и в пять лет, но Света, необычный ребенок. Что за черт! Этот язык не только отрезать, его с корнем вырвать и то, мало будет. Теперь нужно выходить из положения.

- От поцелуев, конечно! Только я тебя целовал понарошку. Чтоб ты не заболела.

- А как, не понарошку?

И тут я понял, что окончательно запутался и влип.

- Знаешь, так сразу не заболеешь. Нужно время, хотя бы два дня.

- Два дня целоваться?

- Нет. Чтобы болезнь стала заметной.

- А-а-а, - протянула она и посмотрела на меня с недоверием.

Так... Рейтинг у меня моментально падает. Еще пару таких осечек и можно вычеркивать себя из ее списка друзей.