Ангел (СИ)

Подвел ей губы, сделал чуть более пухлее и в зеркале вдруг отразилась ослепительная красавица. Лицо Светы повзрослело еще более, почти до совершеннолетия.

- Это я? - с изумленным восхищением воскликнула она.

- Это ты. Такой ты будешь, когда исполнится лет шестнадцать.

- А еще старше можно?

- Можно, но не нужно. Потом, когда станешь взрослой женщиной, тебе всё труднее будет оставаться шестнадцатилетней.

- И это всё? Всего две краски?

- Всё. Тебе другие не подойдут.

- А зачем тогда, все остальные?

- Ну, женщин ведь, много, и они разные, а фабрика делает на всех сразу.

- Обидно, столько красивых цветов и их выбрасывать.

- А ты не выбрасывай. Придумай что-нибудь, как можно их применить. Ну-ка! Повернись правой щекой.

И нарисовал ей на щеке маленькую бабочку, синюю с фиолетовым.

- Вот так, например. Фантазируй, ты же художник, тебе и флаг в руки!

- Чудо! - сказала она с восхищением! - А можно я, завтра, в школу так пойду?

- Ну... не знаю. Я- то не против, но как учительница посмотрит, на это? Ты же не хочешь, чтобы тебя выгнали со школы?

- Нет.

- Просто, есть место и время, где это можно, а есть, где нельзя, потому что, так заведено.

- Жалко. Ну я только один разик! А потом, никогда больше!

В дверь позвонили, настойчиво и требовательно, будто участковый - с контрольной проверкой неблагополучной семьи или судебный пристав, чтобы описать имущество. У меня ёкнуло, под ложечкой. А Света живо подскочила с возгласом:

- Я открою!

Метнулась к двери, щелкнула задвижкой. Открывается дверь. На пороге стоит Верка, с каким-то мужиком. Надо, полагать, теперешний муж, отчим Светы, так, сказать. Верку я не видел лет пятнадцать. Постарела и оплыла как мыло на печке. Одутловатое лицо алкашки и усталые глаза, будто она прожила тяжелую и никчемную жизнь, пребывая в рабстве.

Но как Света рванула от двери! Как котенок впервые увидевший веник, а веник еще, при том, и упал на него. Быстренько спряталась у меня за спиной, выглядывает обиженным зверьком.

- Мы зайдем? - спрашивает Верка.

- Нет, - отвечаю почти хладнокровно.

- Так и будем разговаривать в дверях?

- Да. Но можем и не разговаривать, просто уходите и всё.

Входить самовольно не решаются, скорее всего, бабки уже в захлёб рассказывают, всем желающим и просто прохожим, про мои бурные наклонности и что кидаюсь на людей с кулаками, ни про что, "Буйный он, буйный! В психушку сдать и делу конец, пусть санитары повяжут руки за спиной".

Стоят, переминаются с ноги на ногу, действительно почувствовав себя незваными гостями. Мужик - сморчок, плюгавая пьянь, но мнящий себя Ди Каприо, позирует и строит глазки Свете, подмигивает ей, из доброжелательных побуждений. Мол, чего испугалась, у-тю-тю, коза! Я ж, твой папа! Не узнала? Ну, не папа - отчим, что тоже родня, в доску. Подойди, сюда, знакомиться будем!

- Девочка, - наконец заговорила, Верка, - пойдем домой, мама приехала.

- Ты мне не мама и мой дом, здесь! - говорит обиженным голосом Света выглядывая из-за моей спины, - и мой папа - дядя Сережа, а ты - уходи.

- Вырядил-то, как. Как куколку одел, видать богатенький, вот и купил ребенка шмотками.

- Знаете, лучше уходите, подобру-поздорову, - я начинаю терять терпение, да я его давно уже потерял еще на бабе Дусе, - сегодня я не в очень хорошем настроении, если вы еще не в курсе.

Вижу. В курсе. Просветила дворовая свора сплетниц.

- Мама умирает, - всхлипнула Верка, - дочку отнимают. Как жить теперь? Доченька, дай своей маме еще один шанс?

- Ты свой шанс пропила, - говорю жестоко и без всякой жалости, - уходи.

- Ну дайте, хоть ключ, от квартиры, - еще всхлипывая проговорила Верка, - ночевать же негде.

Глаза Светланы потемнели, на лице брезгливое презрение.

- Бабушка мне наказывала чужих людей в квартиру не пускать, -сказано категорически с не терпящим возражения тоне.

Тут у меня в голове как бы прояснилось, и почему я распоряжаюсь чужой собственностью, мой дом -моя крепость, зачем же его пачкать. Вылезла грязь из какой-то щели, пусть туда же и уползает. В свою квартиру же я пускать этих пропащих алкашей не хочу.

- Только из уважения к памяти детства, вот вам деньги на ночлежку, - теперь уходите. Унижено прикрыли дверь. Уф. Сердце как колотится. Я думал будет сложнее бороться с Веркой. Потрепал Свету по голове, улыбнулся ей подбодрить, а то побледнела, в лице ни кровинки. Закрыть на замок дверь и чтоб ни одна тварь сюда больше не сунулась. " Серега, ты, когда замок поменяешь, а?". Потянулся рукой защелкнуть дверь, и она вновь открылась, на пороге Веркин муж.

- Ты, эта классный мужик, эта, хоть там и говорят всякое.

- Ну, спасибо, эта, выручил. А то, совсем на нуле.

- Больше не приходи, понял? - сверлю его суровым взглядом, по моему мнению, как раз подходящим и убедительным, чтобы неповадно было. Потому что бумажник, таки, я ему засветил, где полпачки денег. Я же видел, как у него алчно сверкнули глаза. В его понятиях - много, очень много. Ха! Он еще чек на миллион двести не видел, глаза, вообще, повылазили бы. Захлопнул дверь перед самым его носом, чтобы не смотреть, как он выписывает реверансы благодарности.