Ангел (СИ)

- Дай, тысячу? Я у тебя видела, много.

- Да, пошла, ты, - с досадой произнес, открывая двери ключом.

- Ты что, ёлы-палы? Обиделся что ли?

Как тут не материться? Просто, настоящий индеец, которому, завсегда везде ништяк. Она точно, олигофрен, ну или дебил, прожившая на острове, среди таких же дебилов, последние сорок лет. Но я ответил, почти вежливо, как старый еврей, умеющий оскорбить даже вопросом о здоровье:

-Так у тебя же есть. Вон, целый миллион, в сумке лежит.

И захлопнул двери, перед самым её носом. Я буду бороться за Свету до последнего вздоха и капли крови, но этой шалаве её не отдам. Моё поражение будет концом и для Светы. Только представить, что из неё сделают в этой семейке, и можно смело заряжать пистолет разрывной пулей, стрелять себе в голову. Я представил, только стреляться не буду, я напишу картину! О том, как будет жить Света у этой, недоразвитой алкашки. "Рай", так картина будет называться. И засел за работу, пока Светы нет дома. Что-то она долго в школе задержалась, уже третий час дня, может продленка какая или кружок?

Сделал набросок сцены. Уже вижу, как это будет, один маленький эпизод, короткое мгновение жизни, но пронзительное до боли и комка в горле от невыплаканных слез. Света сидит на кровати, железной, старой рухляди, прикрытой рванным ватным одеялом, вся сжалась в комочек, двумя руками схватилась за сетку кровати, даже костяшки пальцев побелели от напряжения. В глазах застывший ужас и слёзы. Растрепанная и в одежде бомжатского покроя. Комната грязная, везде валяются пустые бутылки и обглоданные куриные кости, тарелки с засохшими остатками еды прямо на полу, приоткрытая дверь в другую комнату. А там, за столом, с бутылкой в центре, восседают трое - Верка, Коленька и еще, какой-то жирдяй. Этот жирдяй протягивает деньги, несколько смятых бумажек, на лице сквозит неприкрытая похоть и самодовольная, гаденькая улыбочка, Верка тянется за деньгами и как бы говорит: "Я любовь не продаю". Это даже можно прочитать по ее губам и тут же Коленька, униженно раболепствует, размахивает ручками, рассказывает какая прелестная девочка у нас и что, просто рай неземной её попробовать. Да, самое главное, ковер из куска ватмана, за спиной Свети, нарисованные ей, собственноручно; горы, небо, деревья и великолепные цветы, мужчина и девушка стоят, держась за руки и смотрят на красоту. Мужчина спрашивает: "Ты любишь горы?"

"Очень, - отвечает девушка, - но только, когда, ты рядом".

Скрежет ключа в замочной скважине. Света пришла! И не может открыть, ключ всегда в скважине застревает. Замок опять забыл поменять. Все собираюсь, а никак не могу, всего столько навалилось, за этот короткий срок.

Света вошла и на ней лица нет. Что случилось, солнышко?

-Что случилось, солнышко? - спрашиваю с тревогой.

-Ы-ы-ы, - рыдает безутешно, бросилась ко мне, влезает на колени как в седло, обхватила руками, уткнулась в грудь лицом, вытирает слезы о рубашку и пытается рассказать сквозь неутешное горе, - телефон... учительница... помаду и тушь отобрала!

-Да, ладно, тебе, -глажу по голове, успокаиваю, как могу, - дело-то наживное.

-Ы-ы-ы, и лифчик и трусики!

- А лифчик с трусиками каким боком в школе оказались?

- Как, как? В сумочке! И сумочку, отобрала! Ы-ы-ы! - еще более безутешно.

- Да ты не переживай, она, не насовсем отобрала, она же не бандит, значит отдаст.

- А еще она сказала, что я на шлюху похожа! А еще, чтобы ты пришел. Потому, что я сказала, что ты разрешил.

-Вообще-то я не разрешал, а был не против, но не будем придираться к словам. Когда она сказала прийти?

-Сегодня, - она уже начала успокаиваться всхлипывала с тройным придыханием и глотала слёзы.

-Ну, вот видишь, не все так плохо. Сейчас пойду в школу, и она вернет все твои вещи. Только, конечно, их в школу больше не носи, кроме телефона. Телефон - это наша с тобой связь, мы должны быть всегда рядом. Потому что?

- Потому что, ты любишь меня!

И она мгновенно успокоилась, умостилась поудобнее на коленях, прижалась крепко, крепко. А я целую её в макушку. Ребенок и есть ребенок, маленькая и нуждается в защите. Как такую обидеть?

- Ладно, солнышко, давай покончим с делом, а потом обнимашки.

-У-у, - отрицательно машет головой, не хочет с уютного места слезать.

- Ты пойдешь со мной?

Также машет головой: "У-у".

- Пойдешь, погулять?

"У-у"

- Останешься дома?

- Да. Я суп буду варить, - чмокнула меня в губы и соскочила с колен.

Иду в школу с улыбкой, я же еще учился здесь, полтора десятка лет назад, а теперь прихожу сюда, как родитель. Надо же, время несется, мелькает. Ищу седьмой "Б", закрыто. Да кто меня ждать будет, учитель, тоже человек и ему, что здесь делать, после работы?

- Вы кого ищите, молодой человек? - старческий дребезжащий голос.

Вот те, на! Тётя Маруся, уборщица. До сих пор еще работает здесь? Удивительно. Вот, человек нашел своё место и отдал за это, всю свою жизнь, в одном и том же качестве, ни роста, ни прогресса, ни даже желания стать кем-то, более значительным. Ходить по тому же кругу, из дня в день, из года год, наматывать обороты вокруг солнца и ничего не сделать существенного.