Ангел Смерти

И важный господин был убит. Во время посещения одной из городских больниц, в связи с запуском какого-то нового национального проекта, Олег, заняв место одного из больных в отделении, которое посетил недруг Ефима, улучив подходящий момент, опустил ему в карман пиджака отравленную неизвестным ему самому вирусом иглу. Иглу ему передали в специальном контейнере, и самым сложным для Олега было – не заразиться самому. Кто именно обеспечил его койкой в больнице и контейнером с заразой, Олег не знал. Он просто нашел их в заранее оговоренном месте. Спустя недолгое время в прессе появилось сообщение об отставке этого человека по состоянию здоровья. О его дальнейшей судьбе Олег узнал из подслушанного им разговора. Через три месяца кто-то позвонил Ефиму и доложил, что «клиент» скончался. Ефим был доволен, а Олег почувствовал, как на его горле все туже затягивается удавка. Еще через год Ефим решил, что Олегу незачем оставаться на виду. И Олег уволился, он вообще теперь с хозяином не спорил. Через какое-то время его устроили личным водителем к жене какой-то очередной шишки, и он шпионил за женщиной. Втерся к ней в доверие, следил, с кем и где она встречается, фотографировал – снимал ее на микрокамеру, делал записи телефонных разговоров, копировал номера из ее телефонной книжки. А спустя какое-то время в прессе разгорелся жуткий скандал. Оказалось, женщина эта была женой кандидата в губернаторы крупного города, и материал, который Олег сумел на нее собрать, работая у нее водителем, навсегда закрыл ее мужу дорогу в большую политику.

Олег был сам себе противен, но сопротивляться Ефиму не мог. Он вообще был слабым и доверчивым. Слабым не физически, тут все было в норме, а именно духом. Не было в нем какой-то внутренней жесткости, стержня, не мог он сам строить свою судьбу и отстаивать собственные интересы. Ему всегда было легче довериться мнению других, покориться судьбе или более сильному и волевому человеку. В школе, так было в армии, дома, на работе… Олега тяготила его нынешняя роль, но поделать он ничего не мог. А чтобы не страдать от душевных мук и угрызений совести, он придумывал оправдания собственным поступкам, пытался убедить себя в том, что причиной чужих несчастий или даже смерти является вовсе не он. Он, Олег, лишь орудие в руках судьбы, которое покоряется велению рока. Разве можно винить ружье, из которого была выпущена пуля, убившая человека, в его смерти? Нет! Вот и его, Олега, нельзя обвинять в этих убийствах, это не его волей отнимались чужие жизни, он – лишь жалкое покорное орудие, орудие, созданное Богом. И потом, раз этим людям была уготована безвременная кончина, они сами и были в этом виноваты: неправильно жили, грешили, переходили дорогу сильным мира сего. А значит, Олег не может быть ни в чем виноват. Он – орудие судьбы. Эта страусиная философия заставила его искать в Интернете всяческие подтверждения собственной правоты. И он нашел их. Он нашел сообщество себе подобных, пугливых и безответственных людей, нуждавшихся в твердом руководстве и духовной поддержке, в понимании и потакании их слабостям и бездействию, таких же жертв рока и судьбы, как и он сам. Олег нашел некую группу, которую любой другой, менее увлеченный идеей человек назвал бы сектой, разделявшей его интуитивные представления о мироустройстве в целом. Духовное ядро группы располагалось где-то в уральской глухомани, куда Олег всячески стремился попасть. Это был скит, построенный на солнечной лесной опушке, на берегу реки. Просветленное место! Олег видел его фотографии – и влюбился в него. У него появились друзья и единомышленники, некоторые жили в ските, а другие лишь собирались туда. Среди них было много девушек. Очень симпатичных, юных и удивительно привлекательных. Даже переписываться с ними было радостью. Одна из них, Лера, особенно ему приглянулась. Олег уже начал всерьез подумывать о бегстве к братьям по духу, он даже пригласил агентов по недвижимости, чтобы они оценили квартиру. Он-то жил на даче у Остапенко, а квартиру надо было продать, чтобы внести свой вклад в строительство общины. Построить свой будущий дом и еще один – для новых братьев. Такие были порядки, ну, и вклад на совместное прожитье тоже надо было сделать. В общем, деньги должны были пойти на общественные нужды. Лера тоже хотела присоединиться к общине, но у нее не было денег, и Олег благородно предложил сделать вклад и за нее. Квартиры в Питере стоили дорого, а Лера жила в маленьком городке Углич под Москвой, да еще и с родителями. Свой благородный план Олег лелеял светлыми весенними сумерками, глядя на макушки сосен за высоким забором дачи Ефима. Конечно, неплохо бы заработать еще немного, чтобы оставить обеспечение родителям на старость. Он – сын, на нем лежит ответственность за их благополучие. Так он считал.