Ангел Смерти

Андрей приехал к приятелю на службу на следующий день, поскольку дело Котляра не давало ему покоя. По мнению патолога, удар Илье Григорьевичу был нанесен с хирургической точностью. Следовательно, либо Гуськову несказанно повезло – что Андрей считал делом совершенно абсурдным, – либо он специально тренировался. Что опять-таки выглядело притянутым за уши. До сих пор Андрей не замечал за Гуськовым особой утонченности в избираемых им методах и средствах устранения жертв.

Зато отравление Бурмистрова опять-таки под разряд рядовых способов убийства не подпадало, и если это дело и не требовало глубоких медицинских познаний, все же некое представление о реакции организма на используемый яд у убийцы должно было иметься. Рассчитать дозу такого яда и придумать способ его введения в организм дилетанту не под силу. И что ни говори, но именно эти два убийства никак логически не подходили под историю с фондами. Зато Андрей всем нутром чувствовал имевшуюся между ними скрытую связь.

– Вот, смотри, – плюхнул на стол перед Андреем толстенькую папочку Амбросимов. – Это первый убиенный, Кострюков Николай Степанович. При жизни трудился в пятьдесят третьей больнице, в отделении реанимации и интенсивной терапии. Был зарезан на автостоянке, возле гаражного кооператива двадцать третьего ноября, около одиннадцати вечера. Пропала его борсетка, но вскоре она была найдена возле помойки, полностью выпотрошенная. Из свидетелей удалось отыскать двоих. Оба собачники. Женщина с доберманом шла с собакой в направлении гаражей, но услышала шум и повернула в другую сторону. И мужчина с таксой, этот выгуливал неподалеку своего Бобика и видел примерно в это время мужчину, торопливо идущего от стоянки. Никаких особых примет не разглядел. Освещения там почти нет, гаражный кооператив идет на снос, так что ничего, кроме среднего роста, темной куртки и темных джинсов, свидетель разглядеть не смог. К тому же его такса нашла какую-то дрянь на газоне и собиралась ее съесть, он ее у псины отнимал, она лаяла… В общем, занят он был, не до убийцы ему было, – иронично заметил Амбросимов в свойственной лишь ему задиристой манере, не переставая при этом то листать папку, то перекладывать бумаги у себя на столе и ерзать при этом на стуле.

– С собакой, говоришь? – задумчиво повторил Андрей, отбирая у него дело. – В ноябре… зарезали. У меня Котляра тоже зарезали. Подожди-ка, а это что?! – Лицо Андрея на мгновение застыло, взгляд его приобрел странный свинцовый блеск.

– Что? – тут же встрепенулся Амбросимов.

– Вот это – что? – указал пальцем в текст Андрей.

– Фамилия свидетеля.

– Ты сам его допрашивал?

– Ну да, – все с тем же недоумением ответил Сашка, подозрительно глядя на своего гостя. – А ты чего, его знаешь?

– Скажи: а как это он очутился в твоем районе в такое время, да еще и с собакой? Он что, живет поблизости?

– Вообще-то зарегистрирован он на Дунайском, но временно проживал у нас, на Дыбенко, снимал квартиру, пока у него дома ремонт шел.

– Любопытно! – приподнял брови Андрей. – А ты проверял насчет ремонта?

– Зачем? – сразу же занял оборонительную позицию Амбросимов.

– Да так… А где свидетель твой квартиру снимал? Далеко от места жительства Кострюкова Н.С.?

– В соседнем подъезде. А что такое-то? – все больше волновался Амбросимов.

– И как долго он прожил в съемном жилье после убийства? – бесстрастно продолжал задавать вопросы Андрей.

– Откуда я знаю?! Чего ты ко мне прицепился?! Он же свидетель, а не убийца!

Андрей, поджав задумчиво губы, сверлил Амбросимова странным отстраненным взглядом.

– Эй, ты где? – помахал у Андрея перед носом рукой Сашка.

– Здесь я, – откликнулся, возвращаясь мыслями к нему, Андрей. – Понимаешь, какое дело: Алферьев этот работает в нашей больнице, в той, где мы ведем расследование.

– И?.. Он врач, должен где-то работать. К тому же живет он в твоем районе, работает там же, и что тебя не устраивает?

– Не знаю. Не вяжутся мои трупы со всей этой историей, – устало потер лоб Андрей. – Два трупа идеально ложатся в картину происходящего, а вот главврач, из-за которого все, собственно, и закрутилось, и еще один ординатор ну никак не вписываются в происходящее. Ни мотивов вразумительных, ни улик.

– И ты думаешь, что это Алферьев? Ты сам-то его видел?

– В том-то и дело, – вздохнул Андрей. – Но может так статься, что он знает больше, чем говорит. Понимаешь, фонды эти он мне буквально на блюдечке с голубой каемочкой преподнес. Я, может, до них и не докопался бы ни в жизнь.

– И что?

– А пес его знает – что? – рассердился Андрей и снова подтянул к себе папку с делом. – Подожди-ка, в какой больнице этот Кострюков работал?

– В пятьдесят третьей, там написано, – кивнул головой на папку Саша.

– Если мне не изменяет память, два года тому назад в этой самой больнице умерла жена Алферьева. Умерла по вине дежурной бригады. Срочно выясни, в чье дежурство умерла Евгения Алферьева! Отчества ее не знаю, но фамилия заметная. Было это в декабре. Но ты проверь и ноябрь с январем, вдруг я что-то путаю?..