Ангел-стажёр (СИ)

— По-моему, — заговорил он, старательно супя брови, — это связано с нашим происхождением. Для всех вас реакция на ангелов — приобретенная, после смерти, а мы среди них с самого рождения находимся. Так ребенок на родном языке говорит естественнее, чем любой иностранец, этот язык изучающий. Наверно, поэтому мы и инвертированных всегда ощущали — мы просто не знали, что должна быть какая-то разница.

У меня в ушах зазвучало объяснение Татьяны, данное нам в отношении ее открытия. Против всех моих усилий у меня возникла мысль, что моя дочь со своим кумиром составляют неплохой тандем. Ее несравненное умение располагать к себе окружающих создает благоприятную атмосферу, в которой его слова начинают звучать почти разумно. По крайней мере, отсутствие тлетворного влияния его зазнавшегося отца определенно идет ему на пользу.

— Твоя мать тоже это заметила, — подчеркнул я, чтобы сразу избавить его от наследственного чувства превосходства над всеми.

И тут светлого отпрыска просто прорвало.

— Вы ее видели? Где? Как она? Что она делает? Она уже заканчивает учиться? Наверно, да — если ее уже такому учат? Вы говорите, что это новый навык — он же не входит в обычную программу, да? — обрушилась на меня лавина вопросов.

— По правде говоря, она первая в инвертацию проникла, — неосторожно обронил я, ошарашенно тряхнув головой.

Юное дарование вытаращило на меня глаза и тут же прикрыло их веками, сосредоточенно шевеля бровями.

— Игорь, — произнесла вдруг Дара.

— Но это же очевидно! — повернулся он к ней с лихорадочным блеском в глазах. — Вместе с памятью ее лишили всех рассказов отца об ангелах, всех устоявшихся предрассудков. Она теперь ни одним из них не ограничена, и если смогла преодолеть один…

— Игорь, — повторила моя дочь с нажимом, пристально глядя ему в глаза.

Ее кумир осекся, стрельнув в меня взглядом, и я вдруг осознал, что она его предостерегает в отношении меня. Это было очень сильное ощущение. Не сравнимое с тем, когда ее у меня посторонние отобрать пытались. Не сравнимое с опасением потерять ее физически. Не сравнимое с моей инстинктивной неприязнью к ее идолу.

— Ты права, — привлек я ее внимание к себе, — осторожность имеет сейчас особое значение. Именно поэтому я прошу тебя не посвящать в только что услышанное твоего … отца твоей сестры.

— Почему? — подозрительно нахмурилась Дара. — У родителей Игоря секретов от него никогда не было.

— На данном этапе этот навык держится в тайне, — терпеливо объяснил я, и все же не удержался от язвительного дополнения: — По высочайшему распоряжению самого Стаса.

— А тебе он эту тайну доверил? — недоверчиво прищурилась моя дочь, и меня снова до невидимой крови расцарапало сильным чувством.

— Представь себе, — сдержанно ответил я. — Как и многое другое. В частности, самые напряженные участки в своих рейдах. Или ты думала, что мы с ним только на вечеринках встречаемся?

Дара вопросительно глянула на своего кумира, он едва заметно качнул головой.

— Я предпочел бы проходить детектор лжи исключительно со своего согласия, — еще холоднее заметил я.

— Мне вовсе незачем было прислушиваться к Вам, — обратился ко мне полиграф во плоти. — Отец недавно сказал мне, что, несмотря на все разногласия, в действительно нужный момент вы все всегда по одну сторону баррикады оказываетесь.

— Упомянул ли при этом твой отец, — поинтересовался я, уязвленный напоминанием о недавнем унижении, — что обычно это происходит в действительно нужный ему момент?

— Я так не думаю, — серьезно покачал головой достойный наследник самоуверенности Анатолия. — Анализ всего Вашего взаимодействия со Стасом тоже однозначно указывает на его полное доверие Вам.

Если юный льстец надеялся умиротворить меня, то добился он совершенно обратного результата. Марина, в ответ на мой прямой вопрос, округлила глаза и напомнила мне свои слова о том, что едва оперившийся талант начал делать анализ для Стаса.

— Анализ или прогноз? — уточнил я.

— Анализ, — успокоила она меня, но ненадолго. — Сейчас его записку Стасу передали, он решит, привлекать ли Игоря к более серьезной работе.

Решение карающего меча не заставило себя ждать, что, впрочем можно было предугадать заранее, как и его содержание. Но узнал я об этом лишь тогда, когда меня пригласили на совещание у Марины по нашей текущей операции.

В первый момент у меня мелькнула мысль, что ее решили отменить за бесперспективностью. По совершенно не понятным мне причинам, светлые решили взяться за патологических лжецов — людей с настолько низким уровнем самооценки, что для его поднятия они постоянно поддакивают любому собеседнику и говорят только то, что тот хочет от них услышать, вызывая в нем необоснованное чувство близости и взаимопонимания.

Я не видел никакого смысла активно противодействовать им, поскольку все попавшиеся на их удочку люди рано или поздно уставали от такого эха собственных слов и расставались с иллюзорной родственной душой, несмотря на вечно готовые отговорки и объяснения последней.