Ангел-стажёр (СИ)

Но для первого раза я все же пошла по дорожке вдоль изгороди. И очень скоро пожалела об этом — уж очень мне это ходьбу на бегущем мостике напомнило. Дорожка словно бежала мне навстречу, а окрестности не менялись. Справа от меня все также стояли вдалеке деревья, а слева оставался все тот же кустарник. Над ним, правда, и тоже чуть в глубине возвышался светлый купол — наша аудитория, подумала я. А ведь из нее мы все расходились по своим комнатам, у каждой из которых наверняка свой дворик есть, как у меня, но за этими зарослями ничего же не видно!

Я уже было повернула назад, как вдруг заметила, что, по крайней мере, картина слева впереди явно изменилась. Пройдя еще немного, я словно в другой мир попала. Как в тех картинах, которыми нам историю человечества иллюстрировали — из первобытного в цивилизованный.

Да, у каждой комнаты действительно был свой дворик, отделенный от нее огромным окном-дверью, как у меня. Но только здесь все это было видно, поскольку буйная у меня изгородь здесь была аккуратно подстрижена со всех сторон и едва доходила мне до груди. А почему меня в дикую часть поместили? — слегка взбрыкнула раздражение. Это меня нужно от цивилизованного мира скрывать или его от меня? — снова победило его любопытство. Я пошла дальше, жадно всматриваясь в открытые, как на ладони, дворики.

Внешне они были точной копией моего и, вместе с тем, очень разными. В некоторых тоже были столики, в других просто на траве лежали полотнища какой-то материи. Моего бегущего мостика я больше нигде не видела, но вместо него почти везде были толстые металлические прутья в самых разных сочетаниях: вертикальные, горизонтальные, перекрещивающиеся, кольцевые… В одном дворике я даже увидела такой прут прямо на траве, с металлическими же дисками по бокам.

Обитатели этого цивилизованного мира большей частью находились в своих комнатах, но через огромные окна-двери я их, конечно же, узнала. И мне сразу стало неловко — они все явно занимались. За книгами, правда, сидели лишь некоторые, те, которые обычно писали на занятиях, и я удивилась — в отличие от меня, дополнительные материалы каждый день запрашивали все они.

Присмотревшись, я заметила, что у одних глаза были закрыты какими-то огромными штуками, а у других — уши. Очки и наушники, буркнула память, не удосужившись объяснить, что это такое. Ага, с гордостью догадалась я сама, наверно, им проще учиться, не читая, а видя или слыша, как на занятии. Ну вот, я же говорила — здесь у каждого есть право выбора! И у меня тоже — учиться на ходу.

Впрочем, мой выбор, судя по всему, оказался более чем необычным. Для начала, за все время своего выхода во внешний мир я не то, что не встретила — не увидела ни одной живой души на тех дорожках. И потом те студенты, которые заметили меня, провожали меня абсолютно изумленными взглядами. Один даже из комнаты вышел, вытянув шею мне вслед.

Очень мне неуютно стало под этими взглядами — я ведь, как будто, о занятиях подумать вышла, а сама смотрю вокруг, забыв обо всем на свете. Нет, пора возвращаться!

Я вдруг замерла на месте. А как я теперь свой дворик найду среди всей той буйной растительности? Я резко развернулась и быстро пошла назад, стараясь подавить панику. Сначала добраться до дикой части, там я совсем недолго шла, и мой ярко-белый столик наверняка должен хоть краешком среди веток мелькнуть…

Высматривать белое пятно в зелени кустарника мне не пришлось. Я еще издалека заметила несколько сломанных веток и окончательно расстроилась. Вот хотела попросить Бабочку, чтобы и мой дворик в порядок привели, а теперь неудобно. Она меня просила сообщать ей о дискомфорте, а не крушить все, самостоятельно устраняя его. Придется завтра аккуратнее выбираться.

К своему огромному удивлению, я вдруг поняла, что у меня и мысли не возникло отказаться от своих прогулок. Вот только пойду я теперь к тем деревьям — там некому будет меня разглядывать. Напоследок я еще раз оглянулась на них, пытаясь понять ощущение, которое они у меня вызывали. Притяжение, буркнула память, и почему-то мне не нужно было объяснять это слово. Эти деревья просто манили меня — простором и покоем. Завтра!

Сосредоточиться в тот день мне больше так и не удалось, но я сделала все, что смогла, чтобы хоть повторить в памяти все, что от преподавателя услышала.

На следующий день, сразу после занятия, я ринулась к себе в комнату, затем во дворик и — на этот раз очень осторожно — вынырнула наружу. Нервно оглянувшись, не повредила ли я еще что-нибудь, я вдруг не обнаружила ни одной сломанной ветки. Интересно, если их убрали, нельзя было и остальные ветки подстричь? — опять проснулось раздражение. Терпение промолчало, а вот любопытство решило для разнообразия объединиться с раздражением, ехидно поинтересовавшись: «И как ты теперь дорогу назад найдешь?».