Ангел Света

– Спасибо. – вспомнилось мне наша первая встреча и мое спасение. – Я тебя тогда послала у дороги, а ты мне жизнь спасал… – не своим голосом пропищала я, делая паузы, будто проживала тот момент.

Он посмотрел на меня своими широкими, серыми глазами. Хмурые брови расправились в две почти ровные дуги, но каждая мускула на лице отражала его напряженное состояние. Он всё время смотрел на меня как на умалишенную, как все мужчины смотрят на своих жен или девушек, когда те задают им тупые вопросы или вытворяют безумные вещи.

Сейчас он посмотрел как-то по-особенному.

– Это мой долг. Моя обязанность. Ничего личного. Если бы у меня был выбор, я бы никогда тебя не выбрал. – сухо ответил он.

– Ах, так даже. – с долей обиды ответила я. – И кстати, надеюсь, твои черти не исполнят твое желание утонуть мне в моих же слезах, потому что я хочу дожить свою жизнь и лучше, если это будет происходить без участия твоего надменно– недовольного лица! А потом, в силу своих обязанностей забери мою душу и препроводи в ад, будь добр! – говоря об этом, я уверенно встала с постели, которая была до неприличия измятая и насквозь пропахла лекарствами и потом.

Покопавшись в тумбочке, нашла свои черно-белые кроссы, носки и дырявую футболку. На мне же висело что-то похожее на маечку. Кто, интересно, меня переодевал? Наверное, в процессе операции медработники. Натягиваю на себя осторожно носки, охая и ахая (заштопанная рана дает знать о себе), беру кроссы и как 80-летняя, копошусь дальше.

– Ты всегда ноешь и плачешь? – поинтересовался незнакомец, который всё это время мельчал перед глазами, молча наблюдая за моими попытками быть самостоятельной.

Надев кроссы, я направилась к нему, полная ярости и обиды, бросила в него своей футболкой, в которой была проделана дыра от ножа.

– Я чуть не умерла, ты понял? По-настоящему! Я думала, что хотела смерти до тех пор, пока не столкнулась с ней лицом к лицу! В тот момент мне больше всего хотелось жить! Хотелось жить как нормальная женщина – с мужем и детьми, суетой по утрам и заботами размером с целый Техас. Хотелось работать и быть чем-то увлеченной, хотелось видеть себя нужной: на работе, дома, среди друзей. Я, правда, думала, что не открою больше глаза, не увижу этот мир, не поругаюсь больше с мамой, не напишу очередное заумное сочинение, не посплю беззаботно на своей кровати, мать ее! Что ты вообще можешь понимать? Тебе чуждо всё человеческое, ты чудовище! Я, честно, не знаю, где с твоих слов начинается правда и где заканчивается, но, вот, как по-моему: сначала ты выслеживал в меня сквере, потом пробрался ко мне домой и бесследно каким-то образом исчез, позже меня похищают, вонзают мне нож в живот просто за то, что я есть, а теперь я от тебя выслушиваю, какая я истеричка ненормальная и что не по своей воле защищаешь никчемное создание в моем лице! – я громко выдохнула, в горле всё пересохло. – Пошел вон из палаты! – ткнула пальцем в дверь.

По его лицу стало заметно, что он был совершенно потерян и ему ничего не остается, как повиноваться. Он положил футболку на постель, и молча вышел из палаты. Меня почему-то стало стыдно за свое поведение, ведь отчасти он был прав – я ранима и слаба, и чересчур эмоциональна. Но, если бы у меня был кто-то, кто захотел бы послушать меня, поверить и также открыть свое сердце, возможно, слез и боли стало бы намного меньше. Но откуда ему это знать …

В коридоре я поспешила отыскать медсестру, чтобы написать отказ от лечения и выйти отсюда. Та засуетилась, начала говорить про мою опасную рану, что мне может стать хуже, но всё же сбегала за чистым листом, ручкой и шаблоном. Кряхтя и бормоча себе под нос каждое написанное слово, я поймала себя на мысли, что мне холодно и хочу горячий чай с лимоном и его рядом. Что? Этой самоуверенной фифе, живущей внутри меня, он, оказывается, еще и понравился! Я возмущена до глубины души!

В кармане джинсов у меня было немного денег, если, конечно, они не выпали. Вот они то и помогут мне доехать до дома. Сунула руку. Тааакс, 200 рублей есть. Неплохо. Дописав отказ, я попросила медсестру вызвать мне такси, так как мой мобильник остался дома. Та покосилась на меня, но не отказала, спросила адрес и позвонила.

Июнь выдался прохладным, поэтому я с нетерпением ждала такси. Наконец, у обочины припарковалась серебристая LADA и я, недолго думая, подошла к машине.

– Улица Ленинская? – хриплым голосом спросил водитель лет 40.

– Да, да – залезая на заднее сидение, ответила я.

В машине было невероятно душно. Пахло мужским парфюмом и сигаретами. Что ж, это лучше, чем снова простыть на улице. Потерплю.

Расплатившись с водителем, я поторопилась к себе. До второго этажа, признаться, дойти было испытанием. Дверь открыла мама – ее глаза наполнились слезами, увидев, в каком я состоянии. Видимо, выглядела я действительно хреново.

– Мамуль, мамочка, всё хорошо, правда! А футболку пришлось сменить, потому что зацепилась за ветку и образовалась дырочка. Мне моя однокурсница Ксюша, дала, какую не жалко. Вот теперь мне было стыдно. Мне очень нужно, чтобы она поверила мне.