Ангел тьмы

– Ну, Мур, – прошептал во время всего этого доктор, – выкладывается он что надо. Даже я уже почти поверил, что он ведет это дело против воли.

– Говорил я вам, – отозвался мистер Мур, глядя на мистера Пиктона и кивая, – он просто рожден для этого дела.

– И какая странная перемена, – добавила мисс Говард. – Он сейчас куда больше похож на адвоката, чем на обвинителя.

– В чем и фокус, – сказал Маркус. – Он знает, что Дэрроу собирается использовать отрицательную аргументацию, и потому взялся за положительную. Он защищает своих свидетелей и свое дело, еще до того, как на них напали. Весьма умно – и должно изрядно выбить почву у Дэрроу из-под ног.

– Как бы мне хотелось в это верить, – едва слышно вымолвил доктор.

И все мы вновь обратили внимание на мистера Пиктона – тот перешел к уликам, которые обвинение собиралось представить напоследок. Он повернулся к своему столу, словно уже собирался было сесть; но внезапно прервавшись, как будто только что вспомнил о чем-то и не был уверен, стоит ли заводить об этом речь, он прижал палец к губам и снова подошел к скамье присяжных.

– Но вот еще что, джентльмены. Суд и обвинение не выразили возражений относительно представления интересов обвиняемой посторонним адвокатом. Это ее право, и адвокат защиты – опытный юрист. Мне хотелось бы, чтобы вы это помнили. Весьма опытный юрист. За годы своей практики он представлял интересы разных клиентов – скромных и сильных, огромных корпораций и безумных убийц. Что же привело его, вполне резонно спросите вы, в наш маленький городок, так далеко от изобильного Чикаго, и, главное, – к этому делу? Обвинение не может делать вид, что здесь обошлось без вмешательства неких сил – ведь обвиняемая, пока обитала в Нью-Йорке, нашла работу у одних из самых могущественных людей этого метрополиса. И они, вполне естественно, постарались поддержать ее в сей трудный час. И потому обратились за пределы штата за помощью, как я уже говорил, очень опытного юриста. Это их дело… Но вам следует по крайней мере отдавать себе отчет: в процессе приобретения всего своего опыта адвокат защиты кое-что да узнал о присяжных. Он узнал, как они думают, как они чувствуют и как относятся к ужасной ответственности за разрешение судьбы собрата-человека путем смертного приговора. Да, вы, несомненно, немало услышите о вашей ответственности, когда адвокат защиты начнет свою вступительную речь.

И мистер Пиктон впервые весьма скупо улыбнулся двенадцати лицам перед собой.

– Но в чем же заключается ваша ответственность, джентльмены? – спросил он, вновь напуская на себя бесстрастность. – Во взвешивании улик и свидетельских показаний, кои будут представлены вам обвинением, равно как и защитой. Не менее – но и не более того. Адвокат защиты попросит вас поверить, что не собирается влиять на ваши эмоции и естественные симпатии, что желает лишь представить вам самые открытые и честные доводы, так что если вы решите, что эта женщина виновна, ответственность за то будет вашей и только вашей. Но, джентльмены, наша система суда присяжных веками совершенствовала средство удостовериться, что ни единому человеку никогда не придется ощутить власть над чужой судьбой, будто в уподобление Всевышнему. В вашей ответственности – лишь взвесить то, что вам представят. Тогда как ответственность адвоката защиты и обвинения – соответственным образом подготовить и представить свои возражения. Если вы сочтете, что подсудимая невиновна, ответственность тут не ваша – она ложится на обвинение штата. На меня, джентльмены. А верное с одной стороны, верно и с другой. Вы – не древняя инквизиция, уполномоченная и наделенная властью своевольно решать судьбу своих собратьев. Будь оно так, конечно же, вы несли бы ответственность за происходящее здесь. Но сие не в ваших полномочиях. Ваша задача – просто слушать: доказательства, свидетелей и голос сомнения внутри себя. Если я не смогу утихомирить этот голос до разумных пределов – значит, вы должны проголосовать против обвинения. И поверьте мне, джентльмены, ответственность ляжет именно на обвинение штата. – Мистер Пиктон повернулся, глянул на мистера Дэрроу и добавил: – Так, во всяком случае, это принято в штате Нью-Йорк.

Потом, вновь вернувшись к своему столу, он тяжко вздохнул и сел, извлек часы, положил перед собою и сосредоточил на них взгляд.

Судья Браун несколько секунд изучал мистера Пиктона, и в его взгляде сочетались досада и, что называется, невольное уважение; потом он обернулся к столу на другом конце комнаты:

– Мистер Дэрроу? Не соблаговолит ли защита теперь огласить свои вступительные замечания – или же станет ждать открытия собственного процесса?

Мистер Дэрроу медленно встал и чуть улыбнулся судье; его привычная прядь волос упала на лоб.

– Я как раз обдумывал этот вопрос, ваша честь, – сказал он. Голос его звучал глубже и ровнее, чем раньше. – Полагаю, вам нечего мне посоветовать?

В толпе тихо захихикали, отчего судья Браун схватил молоток – но народ утихомирился, прежде чем тот принялся стучать.