Ангел тьмы

— Прошу вас, сэр, — парировал доктор, беззаботно взмахнув сигаретой. — Избавьте меня от вашей латинской гордости — или как там это называют такие как вы? Ваш мачизм?Здесь он бесполезен, уверяю вас.

— Доктор Крайцлер, — ответил сеньор. — Я не из тех, кто сносит такие слова…

— Сеньор Линарес, — перебил доктор, — пожалуйста, сядьте. Полагаю, если бы вы действительно намеревались привлечь к этому делу ваше консульство или правительство, то сделали бы это давным-давно. И уж конечно не стали бы приезжать к моему дому в сопровождении таких созданий, как эти двое, — он чуть взмахнул рукой в сторону окна, — чье присутствие несомненно предназначалось для того, чтобы при помощи физического запугивания добиться от меня нужных вам сведений. К счастью для себя — и к несчастью для вас — я вернулся домой не один. Так что, может, обойдемся без разговоров о дипломатических инцидентах?

Сеньор помедлил пару секунд, потом сел обратно и даже умудрился выдавить слабую, что называется, скупую улыбку.

— Да. Я слышал, что вы человек умный.

Лицо доктора неожиданно посуровело:

— А я слышал, что вы, сэр, — человек, не гнушающийся бить женщин, равно как и всех остальных, кто меньше и слабее вас. И что вы были вполне готовы и даже желали скрыть похищение вашего собственного ребенка. Так, может, поведаете мне, сеньор, — зачем вы сейчас явились сюда, словно губернатор какой-нибудь далекой испанской колонии, пытаясь угрозами заставить меня выдать вам сведения, которыми я не располагаю?

Сеньор быстро поднял взгляд:

— Выходит, вы не знаете, что стало с моей женой и дочерью?

— Если бы и знал, сэр, то вряд ли пожелал бы вам рассказать. Но даю слово, что не знаю.

И это соответствовало истине: сеньора Линарес покинула Нью-Йорк в выходные, но до отъезда так и не сообщила мисс Говард окончательное направление. Она собиралась написать, когда обоснуется и все наладится.

Сеньор Линарес, отнесшийся, как мне показалось, к заявлению доктора куда пренебрежительнее, чем можно было ожидать от человека в его положении, оперся на трость и произнес:

— Понимаю. Так. Похоже, приехав сюда, я зря потратил время.

После чего покосился на мистера Мура с выражением, граничащим с досадой от того, что до сих пор не получил еще бренди.

Наливая ему, мистер Мур не смог не вмешаться в происходящее:

— Это все — потому, что она девочка? Они ведь недорого стоят в вашей части света, эти отпрыски женского пола?

Сеньор покачал головой:

— Вы, американцы, — такие провинциальные моралисты. Вы что, вообразили, что я бы повел себя так без вынуждающих к тому причин?

— Какие же причины, — тихо, но при этом словно бы презрительно осведомилась мисс Говард, — могли оказаться достаточно «вынуждающими», чтобы вы бросили Ану?

Оглядев лица всех собравшихся в комнате, сеньор Линарес проглотил второй бренди, а потом медленно закивал:

— Полагаю, мои мотивы могут показаться ужасающими при вашем довольно наивном мышлении.

— Не уверены, что они у вас вообще есть, — предположил Маркус.

— Мы пытались обнаружить их с самого начала, — добавил Люциус. — Но безуспешно.

Все еще кивая, пока мистер Мур наливал ему новую порцию бренди, сеньор Линарес изрек:

— Мне понятно это затруднение. Вы, как и прочие ваши соотечественники, верите в то, что пишут в ваших газетах. Испанская империя — упадочное сборище надменных милитаристов, которых хлебом не корми, дай только доказать свою храбрость любой оскорбившей их нации. Что ж… — Он отхлебнул немного бренди. — Вы правы отчасти — но только отчасти. — Указав на докторову серебряную коробку для сигарет, сеньор спросил: — Позволите? — на что доктор, теперь весьма заинтересованный тем, что говорит этот человек, кивнул. Сеньор прикурил одну, затянулся и с довольным видом выпустил дым. — Очень хороши, — сказал он. — Русские?

Доктор снова кивнул:

— Джорджия. В смеси с Вирджинией.

Сеньор затянулся еще раз.

— Да. И впрямь очень хороши… Скажите, доктор. Вы когда-нибудь слышали о моем кузене, генерале Арсенио Линаресе? — Доктор покачал головой. — Он управляет Сантьяго-де-Куба. А об адмирале Паскуале Сервера-и-Топете, командующем нашей морской эскадрой в Кадисе? — Доктор снова реагировал отрицательно. — Я так и думал. Но все вы знаете — вы всезнаете — о «мяснике» генерале Уэйлере и о воинственной клике монархистов и военных офицеров, окружающих королеву-регентшу… Об этих людях пишут в ваших газетах. Ваши мистер Херст и мистер Пулитцер — они бы не продали свой товар, напечатав глас разума.

— Разума? — озадаченно переспросил доктор.

Сеньор жестко посмотрел на него в упор: