Ангел тысячи лезвий

Ведьма никогда еще не замахивалась на такое серьезное заклинание, даже тот трюк, что они с Даной проделали в Аменти, был попроще. Да и потом, у Даны энергии было больше, она ведь использовала силу Огненного короля. А Рин относится к девятой ветви, и Уника не знала, хватит ли его способностей для такого колдовства.

Они оба опустились на колени в пентаграмме, друг напротив друга. Уника взяла его руки в свои и заглянула ему в глаза.

– Тебе ничего делать не нужно, – предупредила она. – Я справлюсь сама. Ты почувствуешь, как из тебя уходит энергия, но не сопротивляйся этому, так и должно быть.

– Вставать, конечно же, нельзя?

– Ни вставать, ни ложиться, ни песни петь. Заклинание требует концентрации, мне нельзя отвлекаться. Поэтому стой тихо и не мешай мне. Но если почувствуешь, что сил у тебя уходит слишком много, разбуди меня. Просто позови, и связь с прошлым прервется.

– Но это ведь будет плохо? – уточнил Рин.

– Как тебе сказать… Для нашей цели – да, плохо, на вторую попытку я не решусь. Но ты мне дороже всего этого, и я не хочу рисковать тобой.

– Понял, – улыбнулся маг. – Если испугаюсь, буду биться в истерике.

– Ну, как-то так.

Она не стала говорить, что в момент заклинания они оба будут уязвимы, Рин и так понимал это. Им оставалось только надеяться, что барьер, созданный Катиджаном, защитит их, иначе трупов в этом зале скоро станет больше.

Когда Уника поселилась в доме Рина, она начала интересоваться заклинаниями, созданными ведьмами для клана Интегри. Их было так много – она даже не ожидала! Но все эти чары были очень сложными, и тогда они казались недоступными ей. Унике даже сейчас было трудно поверить, что у нее получится.

Однако к заклинанию она приступила без сомнений. Маги, сопровождавшие ее, пока справлялись со своими ролями идеально, и она не могла подвести их.

Она просила о помощи духов времени и всех, кто погиб здесь, просила своих предков и клан Интегри. Она умоляла их стать ее проводниками в тот день, когда Эден пал под натиском чудовищ. А сила, которую она брала у Рина, лишь усиливала ее голос в ином мире.

Ведьма знала, что у нее получается. Ее тело сделалось легким, холодный пол больше не давил на колени. Ей казалось, что она становится невесомой, поднимается в воздух, а потом летит через пространство. Уника рискнула открыть глаза лишь когда полет прекратился.

Она была в том же здании – но в совсем другом моменте. Комната вокруг нее была нормальной, целой, с новой мебелью, стеклом в окнах и работающим освещением. Правда, несложно было догадаться, что долго это не продлится. Мир, в который попала ведьма, постепенно погружался в хаос.

Огни над головой мелькали все чаще, а где-то совсем близко тревожно выла сирена. За окном, в сумеречном полумраке, скользили массивные тела, слышалось рычание и крики людей. Летали сквозь воздух лезвия, были даже выстрелы – но этого не хватало. Потому что окна разбивались, и в залы тянулись клыкастые пасти, готовые сомкнуться на любой жертве.

Те, кто укрылся внутри, больше не были в безопасности, и они знали об этом. Люди и нелюди бежали в панике, надеясь найти подходящее убежище; получалось не у всех. Прямо на глазах у ведьмы змеиная пасть на длинной шее вырвалась из вентиляционной трубы, перехватила в движении молодую девушку, сжала так, что кровь брызнула во все стороны. Предсмертный крик жертвы очень быстро затих, а чудовище утянуло тело в свою новую нору.

Уника невольно вздрогнула, хотя для нее угрозы не было. Она в этом мире существовала лишь как призрак, она ни на что не могла повлиять, но и пострадать тоже не могла. Она не знала этих людей и их судьбы ее не касались, но сердце ведьмы все равно замирало от боли перед их бессильной агонией.

Она одернула себя: у нее не было времени смотреть на все это. Она пришла сюда ради одного человека, и теперь ей нужно было найти Хорану.

Хаос вокруг нее разрастался. Скоро нормальное освещение исчезло, сменившись красными сферами – явно запасными, последней защитой перед кромешной тьмой. В этом полумраке люди плохо видели, налетали друг на друга, били наугад и попадали в своих. Они не ожидали такого наглого нападения и не были к нему готовы. Чудовища только начали проникать в здание, но настроение безысходности уже парило в воздухе. Здесь не было привилегий ни для женщин, ни для детей, каждый был сам за себя. Они просто бежали, поскальзываясь на лужах чужой крови.

Среди этого безумия Унике лишь чудом удалось разглядеть Хорану – и она едва узнала ее. Ведьма видела фотографии Ангела тысячи лезвий, могущественного воина, перед которым склоняли головы люди и нелюди. Но в этом мире жила маленькая худенькая девочка с коротко остриженными черными волосами и светлыми глазами. Ее, заплаканную и напуганную, куда-то тянула за руку молодая женщина в боевой форме инквизитора. Они были похожи, так что несложно было догадаться, кто это.

Ребенок был в ужасе, однако женщина даже не пыталась успокоить дочь. Она холодно бросила ей:

– Хорана, шевелись! Ты задерживаешь меня.

– Мама… я боюсь… – Слезы искристыми ручьями катились из прозрачных глаз.