Ангел в доме

Бонни протопала по ступеням и выразительно вздернула брови, оглядываясь в поисках Анжелы. Роберт не шелохнулся. Так и сидел, скрючившись в кресле напротив портрета. Заранее нужно было придумать историю для Бонни. Не потребовалось. Бонни все поняла, едва увидела сгорбленную спину сына.

- Так.

- Да. Так. - Он поболтал кисточками в масле. - Портрет готов. Все кончено.

- Не вернется?

- Нет.

- Решение обоюдное? - Она облила его презрением. - Как обычно.

- Не начинай, Бонни. Мне не до того.

- Ну конечно. - Слова жалили, как осы. - Уразумела, сынок. Не подошла тебе девочка, верно? Оказалась недостойна высоких принципов малыша Робби.

- Как ни странно, в точку, - процедил он и поднялся. Зевнул. Потянулся. Пусть видит, что ему все равно. - Даже ты поразилась бы, если бы узнала... Он снова зевнул.

- Выкладывай.

- Не стоит. Главное, все кончено... что бы под этим "все" ни подразумевалось. Ничего, собственно, и не было. А портрет удался, согласна? Пожалуй, выставлю в Королевской Академии, так что время, в конце концов, не зря потрачено.

- Ну, времени-то у тебя теперь будет предостаточно, трать - не хочу.

- Точно. Мое время. Хочу - и трачу.

- И жизнь твоя.

Молчание. Бонни определенно играла не по правилам. Роберт был слегка разочарован, он готовился столкнуться с матерью лбами в хорошей схватке. Где ее едкие речи? Где дотошный список всех его былых любовных провалов? Дотошный и до того длинный, что в конце его Роберт волей-неволей ощущал себя легкомысленной скотиной. Возможно, все еще впереди.

- Ты уже ел, сынок?

- Что?

- Еда. Знаешь, такая штука - сверху в нас попадает, снизу вылезает. Припоминаешь?

- Не хочу.

- Не хочешь? А я помираю с голоду. Ты бы свой холодильник получше загружал.

- Не могу есть.

- Спагетти. Обожаю спагетти. С соусом чили. И пармезаном тертым сверху хорошо бы, если у меня еще остался. - Она металась по кухне, швыряла на стол пачки, бутылки, грохала дверцей холодильника. - Робби, обязательно купи спагетти. Пусть для меня лежат, на всякий случай. Вдруг надумаешь еще портреты писать по воскресеньям. Других девочек, я имею в виду.

Вот теперь Роберт оскорбился.

- Портретов не будет. Других девочек, я имею в виду. Ни по воскресеньям, ни в прочие дни недели.

- Не будет? - Она крутила головой, оглядывая разложенные на столе запасы. - Слушай, так как насчет спагетти?

- Нет, - отрезал Роберт.

Он снял портрет с мольберта, сунул под мышку и направился к выходу. У ступенек остановился - на тот случай, если Бонни все-таки прорвет. Хоть бы слово враждебное услышать. Но Бонни лишь улыбнулась и помахала рукой.

- Нечего расстраиваться, - сказал Роберт. - Ушла и ушла. Забудь.

- А кто расстраивается?

Он еще подождал, но Бонни даже взгляда не оторвала от кастрюли с макаронами. От обиды он так хлопнул дверью, что та снова распахнулась. Стук двери сопровождал бегство Роберта по сходням.

И что она за человек? Могла бы посочувствовать, но, похоже, неприятности сына ей до лампочки.

* * *

Вж-ж-ж-ик!

Мэри Маргарет еще раз замахнулась ножкой от стола и ударила Стива по голове. Он упал - без единого звука, плавно, как падает на сцене в обморок девица на выданье. Расставив мощные ноги, скособочив губы, мать-настоятельница вращала ножку стола с такой скоростью, что напоминала вертолетную лопасть, в полной готовности валить Стива с ног столько раз, сколько потребуется. Но он был недвижим. И без сознания.

Анжела, держась за шею, хватала ртом воздух. Язык, казалось, навечно застрял в глотке, куда она его запихнула, подальше от оружия Стива. В бешеном желании отрезать ей язык или хотя бы изуродовать, Стив не услышал шагов Мэри Маргарет, не заметил яростного взмаха орудия. Демонический блеск в глазах настоятельницы потух, и она села рядом с распростертым на полу безжизненным телом. Нащупала пульс, проверила дыхание, осмотрела разбитый висок. Кивнула удовлетворенно - жить будет - и только потом обратила внимание на задыхающуюся Анжелу:

- Копы уже едут. Свяжи ему руки.

- Чем? - Анжела огляделась по сторонам.

- Хоть своим гребаным языком! - рявкнула Мэри Маргарет.

Она поднялась и отряхнулась, потерла ладони. Словно ничего и не случилось. Для нее, впрочем, так оно и было. День как день. Клиент как клиент. Такой же безумный, как и все остальные. Появилась сестра Кармел - с чашкой кофе. Мэри Маргарет и Анжела разом протянули руки, но Кармел опустилась на колени и приподняла голову Стива.

Мэри Маргарет вышла из трапезной, а Анжела села рядом с Кармел, чтобы помочь ей влить снотворное. Помощницей, правда, она оказалась неважной: руки тряслись, и кофе лился мимо рта. Узловатые пальцы Кармел осторожно придержали ее ладонь.

- Ах, котик.

- Ничего у меня не выходит, - всхлипнула Анжела. - Бедный мальчик. Что с ним теперь будет?

- Он в руках Господа нашего, котик, - ответила Кармел, поглаживая разбитую голову Стива.

- Но я... что я могу... может, в полиции... Кармел подняла на нее печальный взгляд. Но в усталых, старчески помаргивающих глазах светилась не только грусть. Анжела увидела в них и безмерную твердость.

- Он в руках Господа. Оставь его. Доверься Создателю.