Ангел в доме

Роберт спиной чувствовал, как она стряхивает дождевые капли с плаща. Несколько капель глухо упали на мозаичный пол зала Средневековья, он вычленил звук среди топота тринадцати пар разнокалиберной обуви. Преодолев первый пролей, он был вынужден вернуться за пожилыми леди - те свернули влево и сгрудились у статуи оседлавшего ослика Христа - поахать, а заодно и отдышаться перед подъемом.

- Все в порядке, леди?

- Прелестный ослик, правда?

- Определенно. Лестница направо. Прошу вас.

Она успела его обогнать. Тонкие лодыжки выглядывали из-под плаща; ноги уродовали грубые туфли с детскими пряжками по бокам. Даже поднимаясь по лестнице, она не вынимала рук из карманов, словно из опасения потерять плащ. Добравшись до верхней площадки, девушка обернулась, застав Роберта врасплох.

- Извините, я опоздала. Сначала заблудилась в метро, потом и на улицах.

Мягкий ирландский акцент. Глаза оказались синевато-серыми, дымного оттенка. Длинные ресницы слиплись от дождя, не от туши.

- Ничего страшного. Вы не так уж много пропустили.

- А вы... у вас каждую среду лекции? Я могла бы... могла бы, наверное, еще прийти...

- Да. Да, конечно. В следующую среду вам удобно? Боюсь только, не смогу вам сказать, какая будет тема. Если хотите, можно справиться на выходе у администратора.

Дымчатый взгляд погрустнел.

- О-о... Значит, лекции не всегда про викторианцев?

- Нет. Викторианская эпоха - это моя тема. Экспозиции музея охватывают гораздо бо... - Он оглянулся. Старушки вросли в пол вдоль перил, перманент к перманенту, как кочаны цветной капусты на грядке. - Налево, леди, прошу вас. - Подождав, пока они удалятся в указанном направлении, продолжил: Кажется, в следующую среду по графику опять моя очередь. Точно, моя. Уверен.

Выслушав краткий рассказ о библиотеке, экскурсанты послушно выстроились в очередь - взглянуть в окошко запертой двери. Каждый увидел книги, чего и следовало ожидать от библиотеки. Американская миссис узрела полки, поразительно смахивающие на полки ее норвичской соседки. Вот только здесь их гораздо больше и обложки все такие чу-удные, да и комната, разумеется, раза в два выше соседского дома, но если отбросить эти мелочи - вместе со старинными конторками для письма, - то все точь-в-точь как у соседки в гостиной.

Роберт вежливо кивал. Остальные, следуя его указаниям, уже направились дальше по маршруту, в буфетную, воссозданную по старинным рисункам. Мистер-из-Норвича на полдороге затормозил, дожидаясь жену. Лысый череп, покорно ссутуленные плечи, толстые пальцы сунуты в прорези карманов. При виде экскурсовода удивленно моргнул. Подтянулся, в полной готовности по-мужски переглянуться с Робертом - мол, ох уж эта бабья наивность. Еще больше удивился, когда Роберт выразил свое восхищение умением их соседки подбирать книжные полки. И немедленно согласился с Робертом: видел эти полки своими глазами - высший класс. Супруга просияла.

В сервировочной комнате энтузиазм слушателей заметно подскочил. Роберт обратил внимание на выложенные плиткой пол, стены и потолок помещения:

- Идея состояла в том, чтобы в любое время при необходимости можно было вымыть любую часть комнаты. Стена позади вас выложена бело-голубой плиткой под делфтский фаянс. Каждая из плиток расписана вручную местными жительницами. Стоимость работ составила фунт за плитку, что по тем временам... Вижу, вы горите желанием перейти в комнату Морриса...

Шагнув следом за своей паствой, Роберт увидел ее у гигантской плиты из железа и меди. Узкая ладонь скользила по дверцам многочисленных духовок.

- Представляете, какое здесь стояло пекло, - сказал Роберт и пожалел: девушка подпрыгнула от неожиданности.

- У моей тети Брайди такая же. Меньше, конечно, но тоже очень большая и черная. Как эта.

- Правда? Должно быть, стоит целое состояние. В наши дни. - Он вовсе не собирался переводить разговор в материальное русло. Расстроился, решив, что упал в ее глазах. И удивился сам себе: не все ли равно, что она о нем подумает?

- О, она никогда ее не продаст. Не захочет. Да и не сможет. Наверху живет дядя Майки. На чердаке. - Она улыбнулась и последовала за группой любоваться очередным средневековым залом.

Роберту хотелось спросить, что это за дядя Майки такой и почему он живет на чердаке, но момент был неподходящий. Нетерпеливое шарканье и покашливание в коридоре взывали к действию. Совсем худенькая, думал он, шагая след в след за ней; лопатки торчат даже из-под плаща... так беззащитно и трогательно.

В комнате Морриса, во время недолгой лекции на тему о домашнем быте викторианских времен, ее глаза загорелись особенным светом. Речь Роберта была четкой и сжатой, он избегал терминов вроде "добродетель" и "мораль", считая, что они принижают эту уникальную эпоху. По его давнему и твердому убеждению, поколение викторианцев было неправильно понято и недооценено потомками. Финал своего рассказа он адресовал только ей, и ни разу - ни разу! - внимательный дымчатый взгляд не остекленел в столь знакомой ему утомленной снисходительности. Сторонний наблюдатель, пожалуй, решил бы даже, что девушка в восторге.