Ангел в яблоневом саду

– И чем же все закончилось? – спрашивает. – Вы что, все слышали?

Ну вот и призналась сама! Дурочка!

– Ну, слышала, – соврала я, сама не знаю зачем.

– А разве я не права была?! Ольга Ивановна, вы всю мою жизнь знаете… И Бориса тоже знаете… Сколько можно было терпеть?! Все, что накопилось, выплеснула ей. А она, гадина, хохочет!

Слезы покатились по Сониному розовому лицу.

– Послушай, – я оглянулась, чтобы удостовериться, что нас никто не слышит. – Вся полиция ищет того, кто это сделал, но я тебя не выдам. Буду молчать как рыба. А ты мне за это малость самую – пару шапок дай. Аркашке моему и сыну. И тебе спокойнее будет, что ты как бы расплатилась за мое молчание, и мне хорошо. А уж мужикам моим и подавно!

Соня смотрела на меня, и лицо ее выражало удивление. Вроде бы она ничего не понимала.

– Тебе надо было сдержаться, понимаешь? Мне твои чувства понятны, но как ты теперь, после всего, что натворила, жить-то будешь?

– Да что я такого особенного натворила, Ольга Ивановна?! Ну, пришла, поговорила с ней, вернее, мы обе наговорили друг другу разного… Видели бы вы ее! Такая сучка! Я ее почти голую застала, набросила на себя какую-то рубашку с вырезом до пупка… Ходит, грудь свою демонстрирует… Издевается прямо надо мной… Понятное дело, что я дома не могу позволить себе такого, хожу все больше в штанах да рубашке… Я все понимаю, мужчины любят таких женщин, которые их заводят, но я-то не такая! Он, говорит она мне, не любит тебя! И не хочет…

– Соня, я понимаю, тебе было больно, но убивать-то зачем? – спросила я ее шепотом.

– Как «убивать»?

– Так ты же ее удушила…

– Ольга Ивановна, вы что?! Кого я удушила? Вы вообще понимаете, что говорите?

– Так вчера же утром за Идолгой, на поляне два трупа нашли – Нади Карасевой и Вали Шинкаревой… Ты сама их туда отвезла или тебе помог кто?

Вы не представляете себе, как сразу тихо вокруг стало. Словно деревья и цветы, что у нее в саду растут, замерли, слушая.

23. Глафира

Лиза пропала. Я звонила ей целый день, но ее телефон молчал. Как умер.

И это как раз тогда, когда мне было чего рассказать ей!

Во-первых, был готов фоторобот, составленный барменом ресторана «Шико», и он сильно отличался от того, что составила официантка Вероника. И этого человека опознали все, кому я его показала: соседка Любка, племянница Валентины – Ирина, Кузнецов с женой и многие другие…

Встречалась я и с женой Карасева, Соней, которая тоже рассказала мне немало интересного.

Было мне что рассказать и о пастухе Андрее, и, что немаловажно, о своем визите в местную библиотеку, куда я относила книги Валентины.

Информации было так много, что я растерялась. Мне просто необходимо было поделиться ею с Лизой, чтобы она, с ее мозгами и интуицией, восстановила фрагменты событий той трагической ночи в единое целое.

Чтобы ничего не забыть, я все записала. По пунктам, касающимся всех фигурантов этого дела.

Перелистала я еще раз копии результатов многочисленных экспертиз.

Разгадка маячила передо мной, но ухватить главное я пока была не готова. Мне не хватало чего-то важного, что помогло бы мне назвать имя убийцы.

И вот вечером, когда мы с Кузнецовым уже готовы были поднять тревогу по поводу пропажи Лизы, когда на столе остывали испеченные его женой блины, послышался шелест шин за окном, затем торопливые шаги, звук открываемых дверей, и мы увидели Лизу.

Послышался вздох облегчения: наконец-то, жива и здорова! Но видно было, что смертельно устала. Где была? Чем занималась?

– Лиза, разве так можно? – покачал головой Кузнецов, вставая ей навстречу. – Вы куда пропали?

– Я никуда не пропадала. Просто у меня разрядился телефон, вот и все.

– Надеюсь, все в порядке? – спросил наш гостеприимный хозяин обеспокоенно.

– Да. Но мне надо принять душ, отдохнуть…

– Все-все, оставляю вас одних. Ужинайте. Если что-то будет нужно, только скажите. – Кузнецов направился к двери, повторяя: – Только скажите, только скажите…

– Владимир Александрович, – вдруг окликнула его усталым голосом Лиза. – Почему вы не спрашиваете, как идет расследование? Вы на нас уже рукой махнули?

Тот мгновенно повернулся. Глаза его расширились.

– Лиза, я понимаю, что дело трудное и что вы, в отличие от работников прокуратуры, сильно ограничены в средствах, – затараторил он, пытаясь успеть сказать все то, о чем он думал в последние дни и что сильно беспокоило его. – Вы не можете назначать экспертизы, не имеете права производить обыски и все такое… Я до сих пор теряюсь в догадках, как вы в таких обстоятельствах умудряетесь проводить расследование. Ведь вы, по сути, можете лишь встречаться с людьми, собирать информацию и сопоставлять факты. Я прав?

– Почти.

В этом «почти» заключались все наши профессиональные тайны, о которых он мог только догадываться: секретнее сотрудничество с работниками прокуратуры, которые помогали нам в добывании информации (копии документов: протоколы осмотра места преступления, экспертизы разного рода, архивные материалы и пр.), и многое, многое другое.